На петербургской даче
Черный Саша, 1909
1 / 6
- Промокло небо и земля,
- Душа и тело отсырели.
- С утра до вечера скуля,
- Циничный ветер лезет в щели.
- Дрожу, как мокрая овца...
- И нет конца, и нет конца!
2 / 6
- Не ем прекрасных огурцов,
- С тоской смотрю на землянику:
- Вдруг отойти в страну отцов
- В холерных корчах — слишком дико...
- Сам Мережковский учит нас,
- Что смерть страшна, как папуас.
3 / 6
- В объятьях шерстяных носков
- Смотрю, как дождь плюет на стекла.
- Ах, жив бездарнейший Гучков,
- Но нет великого Патрокла!
- И в довершение беды
- Гучков не пьет сырой воды.
4 / 6
- Ручьи сбегают со стволов.
- Городовой надел накидку.
- Гурьба учащихся ослов
- Бежит за горничною Лидкой.
- Собачья свадьба... Чахлый гром.
- И два спасенья: бром и ром.
5 / 6
- На потолке в сырой тени
- Уснули мухи. Сатанею...
- Какой восторг в такие дни
- Узнать, что шаху дали в шею!
- И только к вечеру поймешь,
- Что твой восторг — святая ложь...
6 / 6
- Горит свеча. Для счета дней
- Срываю листик календарный —
- Строфа из Бальмонта. Под ней:
- «Борщок, шнель-клопс и мусс янтарный».
- Дрожу, как мокрая овца...
- И нет конца, и нет конца!