Ад
Кирсанов Семен
1 / 2
- Иду
- в аду.
- Дороги -
- в берлоги,
- топи, ущелья
- мзды, отмщенья.
- Врыты в трясины
- по шеи в терцинах,
- губы резинно раздвинув,
- одни умирают от жажды,
- кровью опившись однажды.
- Ужасны порезы, раны, увечья,
- в трещинах жижица человечья.
- Кричат, окалечась, увечные тени:
- уймите, зажмите нам кровотеченье,
- мы тонем, вопим, в ущельях теснимся,
- к вам, на земле, мы приходим и снимся.
- Выше, спирально тела их, стеная, несутся,
- моля передышки, напрасно, нет, не спасутся.
- Огненный ветер любовников кружит и вертит,
- по двое слипшись, тщетно они просят о смерти.
- За ними! Бросаюсь к их болью пронзенному кругу,
- надеясь свою среди них дорогую заметить подругу.
- Мелькнула. Она ли? Одна ли? Ее ли полузакрытые веки?
- И с кем она, мучась, сплелась и, любя, слепилась навеки?
2 / 2
- Франческа? Она? Да Римини? Теперь я узнал: обманула!
- К другому, тоскуя, она поцелуем болящим прильнула.
- Я вспомнил: он был моим другом, надежным слугою,
- он шлейф с кружевами, как паж, носил за тобою.
- Я вижу: мы двое в постели, а тайно он между.
- Убить? Мы в аду. Оставьте у входа надежду!
- О, пытки моей беспощадная ежедневность!
- Слежу, осужденный на вечную ревность.
- Ревную, лететь обреченный вплотную,
- вдыхать их духи, внимать поцелую.
- Безжалостный к грешнику ветер
- за ними волчком меня вертит
- и тащит к их темному ложу,
- и трет меня об их кожу,
- прикосновенья — ожоги!
- Нет обратной дороги
- в кружащемся рое.
- Ревнуй! Эти двое
- наказаны тоже.
- Больно, боже!
- Мука, мука!
- Где ход
- назад?
- Вот
- ад.