Двое
Казакова Римма
1 / 13
- У поезда, застыв, задумавшись -
- в глазах бездонно и черно,-
- стояли девушка и юноша,
- не замечая ничего.
2 / 13
- Как будто все узлы развязаны
- и все, чем жить, уже в конце,-
- ручьями светлыми размазаны
- слезинки на ее лице.
3 / 13
- То вспыхивает, не стесняется,
- то вдруг, не вытирая щек,
- таким сияньем осеняется,
- что это больно, как ожог.
4 / 13
- А руки их переплетенные!
- Четыре вскинутых руки,
- без толмача переведенные
- на все земные языки!
5 / 13
- И кто-то буркнул:- Ненормальные!-
- Но сел, прерывисто дыша.
- К ним, как к магнитной аномалии,
- тянулась каждая душа.
6 / 13
- И было стыдно нам и совестно,
- но мы бесстыдно все равно
- по-воровски на них из поезда
- смотрели в каждое окно.
7 / 13
- Глазами жадными несметными
- скользили по глазам и ртам.
- Ведь если в жизни чем бессмертны мы,
- бессмертны тем, что было там.
8 / 13
- А поезд тронулся. И буднично -
- неужто эта нас зажгла?-
- с авоськой, будто бы из булочной,
- она из тамбура зашла.
9 / 13
- И оказалась очень простенькой.
- И некрасива, и робка.
- И как-то неумело простыни
- брала из рук проводника.
10 / 13
- А мы, уже тверды, как стоики,
- твердили бодро:- Ну, смешно!
- И лихо грохало о столики
- отчаянное домино.
11 / 13
- Лились борщи, наваром радуя,
- гремели миски, как тамтам,
- летели версты, пело радио...
12 / 13
- Но где-то,
- где-то,
- где-то там,
- вдали, в глубинках, на скрещении
- воспоминаний или рельс
- всплывало жгучее свечение
- и озаряло все окрест.
13 / 13
- И двое, раня утро раннее,
- перекрывая все гудки,
- играли вечное, бескрайнее
- в четыре вскинутых руки!