Рубрук в Монголии
Заболоцкий Николай, 1958
1 / 110
- Начало путешествия
2 / 110
- Мне вспоминается доныне,
- Как с небольшой командой слуг,
- Блуждая в северной пустыне,
- Въезжал в Монголию Рубрук.
3 / 110
- «Вернись, Рубрук!» — кричали птицы.
- «Очнись, Рубрук!— скрипела ель.—
- Слепил мороз твои ресницы,
- Сковала бороду метель.
4 / 110
- Тебе ль, монах, идти к монголам
- По гребням голым, по степям,
- По разоренным этим селам,
- По непроложенным путям?
5 / 110
- И что тебе, по сути дела,
- До измышлений короля?
- Ужели вправду надоела
- Тебе французская земля?
6 / 110
- Небось в покоях Людови́ка
- Теперь и пышно и тепло,
- А тут лишь ветер воет дико
- С татарской саблей наголо.
7 / 110
- Тут ни тропинки, ни дороги,
- Ни городов, ни деревень,
- Одни лишь Гоги да Магоги
- В овчинных шапках набекрень!»
8 / 110
- А он сквозь Русь спешил упрямо,
- Через пожарища и тьму,
- И перед ним вставала драма
- Народа, чуждого ему.
9 / 110
- В те дни, по милости Батыев,
- Ладони выев до костей,
- Еще дымился древний Киев
- У ног непрошеных гостей.
10 / 110
- Не стало больше песен дивных,
- Лежал в гробнице Ярослав,
- И замолчали девы в гривнах,
- Последний танец отплясав.
11 / 110
- И только волки да лисицы
- На диком празднестве своем
- Весь день бродили по столице
- И тяжелели с каждым днем.
12 / 110
- А он, минуя все берлоги,
- Уже скакал через Итиль
- Туда, где Гоги и Магоги
- Стада упрятали в ковыль.
13 / 110
- Туда, к потомкам Чингисхана,
- Под сень неведомых шатров,
- В чертог восточного тумана,
- В селенье северных ветров!
14 / 110
- Дорога Чингисхана
15 / 110
- Он гнал коня от яма к яму,
- И жизнь от яма к яму шла
- И раскрывала панораму
- Земель, обугленных дотла.
16 / 110
- В глуши восточных территорий,
- Где ветер бил в лицо и грудь,
- Как первобытный крематорий,
- Еще пылал Чингисов путь.
17 / 110
- Еще дымились цитадели
- Из бревен рубленных капелл,
- Еще раскачивали ели
- Останки вывешенных тел.
18 / 110
- Еще на выжженных полянах,
- Вблизи низинных родников
- Виднелись груды трупов странных
- Из-под сугробов и снегов.
19 / 110
- Рубрук слезал с коня и часто
- Рассматривал издалека,
- Как, скрючив пальцы, из-под наста
- Торчала мертвая рука.
20 / 110
- С утра не пивши и не евши,
- Прислушивался, как вверху
- Визгливо вскрикивали векши
- В своем серебряном меху.
21 / 110
- Как птиц тяжелых эскадрильи,
- Справляя смертную кадриль,
- Кругами в воздухе кружили
- И простирались на сто миль.
22 / 110
- Но, невзирая на молебен
- В крови купающихся птиц,
- Как был досель великолепен
- Тот край, не знающий границ!
23 / 110
- Европа сжалась до предела
- И превратилась в островок,
- Лежащий где-то возле тела
- Лесов, пожарищ и берлог.
24 / 110
- Так вот она, страна уныний,
- Гиперборейский интернат,
- В котором видел древний Плиний
- Жерло, простершееся в ад!
25 / 110
- Так вот он, дом чужих народов
- Без прозвищ, кличек и имен,
- Стрелков, бродяг и скотоводов,
- Владык без тронов и корон!
26 / 110
- Попарно связанные лыком,
- Под караулом, там и тут
- До сей поры в смятенье диком
- Они в Монголию бредут.
27 / 110
- Широкоскулы, низки ростом,
- Они бредут из этих стран,
- И кровь течет по их коростам,
- И слезы падают в туман.
28 / 110
- Движущиеся повозки монголов
29 / 110
- Навстречу гостю, в зной и в холод,
- Громадой движущихся тел
- Многоколесный ехал город
- И всеми втулками скрипел.
30 / 110
- Когда бы дьяволы играли
- На скрипках лиственниц и лип,
- Они подобной вакханальи
- Сыграть, наверно, не смогли б.
31 / 110
- В жужжанье втулок и повозок
- Врывалось ржанье лошадей,
- И это тоже был набросок
- Шестой симфонии чертей.
32 / 110
- Орда — неважный композитор,
- Но из ордынских партитур
- Монгольский выбрал экспедитор
- C-dur на скрипках бычьих шкур.
33 / 110
- Смычком ему был бич отличный,
- Виолончелью бычий бок,
- И сам он в позе эксцентричной
- Сидел в повозке, словно бог.
34 / 110
- Но богом был он в высшем смысле,
- В том смысле, видимо, в каком
- Скрипач свои выводит мысли
- Смычком, попав на ипподром.
35 / 110
- С утра натрескавшись кумыса,
- Он ясно видел все вокруг —
- То из-под ног метнется крыса,
- То юркнет в норку бурундук,
36 / 110
- То стрепет, острою стрелою,
- На землю падает, подбит,
- И дико движет головою,
- Дополнив общий колорит.
37 / 110
- Сегодня возчик, завтра воин,
- А послезавтра божий дух,
- Монгол и вправду был достоин
- И жить, и пить, и есть за двух.
38 / 110
- Сражаться, драться и жениться
- На двух, на трех, на четырех —
- Всю жизнь и воин и возница,
- А не лентяй и пустобрех.
39 / 110
- Ему нельзя ни выть, ни охать
- Коль он в гостях у росомах,
- Забудет прихоть он и похоть,
- Коль он охотник и галах.
40 / 110
- В родной стране, где по излукам
- Текут Онон и Керулен,
- Он бродит с палицей и луком,
- В цветах и травах до колен.
41 / 110
- Но лишь ударит голос меди —
- Пригнувшись к гриве скакуна,
- Летит он к счастью и победе
- И чашу битвы пьет до дна.
42 / 110
- Глядишь — и Русь пощады просит,
- Глядишь — и Венгрия горит,
- Китай шелка ему подносит,
- Париж баллады говорит.
43 / 110
- И даже вымершие гунны
- Из погребенья своего,
- Как закатившиеся луны,
- С испугом смотрят на него!
44 / 110
- Монгольские женщины
45 / 110
- Здесь у повозок выли волки,
- И у бесчисленных станиц
- Пасли скуластые монголки
- Своих могучих кобылиц.
46 / 110
- На этих бешеных кобылах,
- В штанах из выделанных кож,
- Судьбу гостей своих унылых
- Они не ставили ни в грош.
47 / 110
- Они из пыли, словно пули,
- Летели в стойбище свое
- И, став ли боком, на скаку ли,
- Метали дротик и копье.
48 / 110
- Был этих дам суров обычай,
- Они не чтили женский хлам
- И свой кафтан из кожи бычьей
- С грехом носили пополам.
49 / 110
- Всю жизнь свою тяжелодумки,
- Как в этом принято краю,
- Они в простой таскали сумке
- Поклажу дамскую свою.
50 / 110
- Но средь бесформенных иголок
- Здесь можно было отыскать
- Искусства древнего осколок
- Такой, что моднице под стать.
51 / 110
- Литые серьги из Дамаска,
- Запястья хеттских мастеров,
- И то, чем красилась кавказка,
- И то, чем славился Ростов.
52 / 110
- Все то, что было взято с бою,
- Что было снято с мертвеца,
- Свыкалось с модницей такою
- И ей служило до конца.
53 / 110
- С глубоко спрятанной ухмылкой
- Глядел на всадницу Рубрук,
- Но вникнуть в суть красотки пылкой
- Монаху было недосуг.
54 / 110
- Лишь иногда, в потемках лежа,
- Не ставил он себе во грех
- Воображать, на что похожа
- Она в постели без помех.
55 / 110
- Но как ни шло воображенье,
- Была работа свыше сил,
- И, вспомнив про свое служенье,
- Монах усилья прекратил.
56 / 110
- Чем жил Каракорум
57 / 110
- В те дни состав народов мира
- Был перепутан и измят,
- И был ему за командира
- Незримый миру азиат.
58 / 110
- От Танаида до Итили
- Коман, хозар и печенег
- Таких могил нагородили,
- Каких не видел человек.
59 / 110
- В лесах за Русью горемычной
- Ютились мокша и мордва,
- Пытаясь в битве необычной
- Свои отстаивать права.
60 / 110
- На юге — персы и аланы,
- К востоку — прадеды бурят,
- Те, что, ударив в барабаны,
- «Ом, мани падме кум!» — твердят.
61 / 110
- Уйгуры, венгры и башкиры,
- Страна китаев, где врачи
- Из трав готовят эликсиры
- И звезды меряют в ночи.
62 / 110
- Из тундры северные гости,
- Те, что проносятся стремглав,
- Отполированные кости
- К своим подошвам привязав.
63 / 110
- Весь этот мир живых созданий,
- Людей, племен и целых стран
- Платил и подати и дани,
- Как предназначил Чингисхан.
64 / 110
- Живи и здравствуй, Каракорум,
- Оплот и первенец земли,
- Чертог Монголии, в котором
- Нашли могилу короли!
65 / 110
- Где перед каменной палатой
- Был вылит дуб из серебра
- И наверху трубач крылатый
- Трубил, работая с утра!
66 / 110
- Где хан, воссев на пьедестале,
- Смотрел, как буйно и легко
- Четыре тигра изрыгали
- В бассейн кобылье молоко!
67 / 110
- Наполнив грузную утробу
- И сбросив тяжесть портупей,
- Смотрел здесь волком на Европу
- Генералиссимус степей.
68 / 110
- Его бесчисленные орды
- Сновали, выдвинув полки,
- И были к западу простерты,
- Как пятерня его руки.
69 / 110
- Весь мир дышал его гортанью,
- И власти подлинный секрет
- Он получил по предсказанью
- На восемнадцать долгих лет.
70 / 110
- Как было трудно разговаривать с монголами
71 / 110
- Еще не клеились беседы,
- И с переводчиком пока
- Сопровождала их обеды
- Игра на гранях языка.
72 / 110
- Трепать язык умеет всякий,
- Но надо так трепать язык,
- Чтоб щи не путать с кулебякой
- И с запятыми закавык.
73 / 110
- Однако этот переводчик,
- Определившись толмачом,
- По сути дела был наводчик
- С железной фомкой и ключом.
74 / 110
- Своей коллекцией отмычек
- Он колдовал и вкривь и вкось
- И в силу действия привычек
- Плел то, что под руку пришлось.
75 / 110
- Прищурив умные гляделки,
- Сидели воины в тени,
- И, явно не в своей тарелке,
- Рубрука слушали они.
76 / 110
- Не то чтоб сложной их натуры
- Не понимал совсем монах,—
- Здесь пели две клавиатуры
- На двух различных языках.
77 / 110
- Порой хитер, порой наивен,
- С мотивом спорил здесь мотив,
- И был отнюдь не примитивен
- Монгольских воинов актив.
78 / 110
- Здесь был особой жизни опыт,
- Особый дух, особый тон.
- Здесь речь была как конский топот,
- Как стук мечей, как копий звон.
79 / 110
- В ней водопады клокотали,
- Подобно реву Ангары,
- И часто мелкие детали
- Приобретали роль горы.
80 / 110
- Куда уж было тут латынцу,
- Будь он и тонкий дипломат,
- Псалмы втолковывать ордынцу
- И бить в кимвалы наугад!
81 / 110
- Как прототип башибузука,
- Любой монгольский мальчуган
- Всю казуистику Рубрука,
- Смеясь, засовывал в карман.
82 / 110
- Он до последний капли мозга
- Был практик, он просил еды,
- Хотя, по сути дела, розга
- Ему б не сделала беды.
83 / 110
- Рубрук наблюдает небесные светила
84 / 110
- С началом зимнего сезона
- В гигантский вытянувшись рост,
- Предстал Рубруку с небосклона
- Амфитеатр восточных звезд.
85 / 110
- В садах Прованса и Луары
- Едва ли видели когда,
- Какие звездные отары
- Вращает в небе Кол-звезда.
86 / 110
- Она горит на всю округу,
- Как скотоводом вбитый кол,
- И водит медленно по кругу
- Созвездий пестрый ореол.
87 / 110
- Идут небесные Бараны,
- Шагают Кони и Быки,
- Пылают звездные Колчаны,
- Блестят астральные Клинки.
88 / 110
- Там тот же бой и стужа та же,
- Там тот же общий интерес.
- Земля — лишь клок небес и даже,
- Быть может, лучший клок небес.
89 / 110
- И вот уж чудится Рубруку:
- Свисают с неба сотни рук,
- Грозят, светясь на всю округу:
- «Смотри, Рубрук! Смотри, Рубрук!
90 / 110
- Ведь если бог монголу нужен,
- То лишь постольку, милый мой,
- Поскольку он готовит ужин
- Или быков ведет домой.
91 / 110
- Твой бог пригоден здесь постольку,
- Поскольку может он помочь
- Схватить венгерку или польку
- И в глушь Сибири уволочь.
92 / 110
- Поскольку он податель мяса,
- Поскольку он творец еды!
- Другого бога-свистопляса
- Сюда не пустят без нужды.
93 / 110
- И пусть хоть лопнет папа в Риме,
- Пускай напишет сотни булл,—
- Над декретальями твоими
- Лишь посмеется Вельзевул.
94 / 110
- Он тут не смыслит ни бельмеса
- В предначертаниях небес,
- И католическая месса
- В его не входит интерес».
95 / 110
- Идут небесные Бараны,
- Плывут астральные Ковши,
- Пылают реки, горы, страны,
- Дворцы, кибитки, шалаши.
96 / 110
- Ревет медведь в своей берлоге,
- Кричит стервятница-лиса,
- Приходят боги, гибнут боги,
- Но вечно светят небеса!
97 / 110
- Как Рубрук простился с Монголией
98 / 110
- Срывалось дело минорита,
- И вскоре выяснил Рубрук,
- Что мало толку от визита.
- Коль дело валится из рук.
99 / 110
- Как ни пытался божью манну
- Он перед ханом рассыпать,
- К предусмотрительному хану
- Не шла господня благодать.
100 / 110
- Рубрук был толст и крупен ростом,
- Но по природе не бахвал,
- И хан его простым прохвостом,
- Как видно, тоже не считал.
101 / 110
- Но на святые экивоки
- Он отвечал: «Послушай, франк!
- И мы ведь тоже на Востоке
- Возводим бога в высший ранг.
102 / 110
- Однако путь у нас различен.
- Ведь вы, Писанье получив,
- Не обошлись без зуботычин
- И не сплотились в коллектив.
103 / 110
- Вы рады бить друг друга в морды,
- Кресты имея на груди.
- А ты взгляни на наши орды,
- На наших братьев погляди!
104 / 110
- У нас, монголов, дисциплина,
- Убил — и сам иди под меч.
- Выходит, ваша писанина
- Не та, чтоб выгоду извлечь!»
105 / 110
- Тут дали страннику кумысу
- И, по законам этих мест,
- Безотлагательную визу
- Сфабриковали на отъезд.
106 / 110
- А между тем вокруг становья,
- Вблизи походного дворца
- Трубили хану славословья
- Несториане без конца.
107 / 110
- Живали муллы тут и ламы,
- Шаманы множества племен,
- И снисходительные дамы
- К ним приходили на поклон.
108 / 110
- Тут даже диспуты бывали,
- И хан, присутствуя на них,
- Любил смотреть, как те канальи
- Кумыс хлестали за двоих.
109 / 110
- Монаха здесь, по крайней мере,
- Могли позвать на арбитраж,
- Но музыкант ему у двери
- Уже играл прощальный марш.
110 / 110
- Он в ящик бил четырехструнный,
- Он пел и вглядывался в даль,
- Где серп прорезывался лунный,
- Литой, как выгнутая сталь.