Вечерний бар
Заболоцкий Николай, 1926
1 / 5
- В глуши бутылочного рая,
- Где пальмы высохли давно,
- Под электричеством играя,
- В бокале плавало окно.
- Оно, как золото, блестело,
- Потом садилось, тяжелело,
- Над ним пивной дымок вился...
- Но это рассказать нельзя.
2 / 5
- Звеня серебряной цепочкой,
- Спадает с лестницы народ,
- Трещит картонною сорочкой,
- С бутылкой водит хоровод.
- Сирена бледная за стойкой
- Гостей попотчует настойкой,
- Скосит глаза, уйдет, придет,
- Потом с гитарой на отлет
- Она поет, поет о милом,
- Как милого она любила,
- Как, ласков к телу и жесток,
- Впивался шелковый шнурок,
- Как по стаканам висла виски,
- Как, из разбитого виска
- Измученную грудь обрызгав,
- Он вдруг упал. Была тоска,
- И все, о чем она ни пела,
- Легло в бокал белее мела.
3 / 5
- Мужчины тоже всё кричали,
- Они качались по столам,
- По потолкам они качали
- Бедлам с цветами пополам.
- Один рыдает, толстопузик,
- Другой кричит: "Я - Иисусик,
- Молитесь мне, я на кресте,
- В ладонях гвозди и везде!"
- К нему сирена подходила,
- И вот, тарелки оседлав,
- Бокалов бешеный конклав
- Зажегся, как паникадило.
4 / 5
- Глаза упали, точно гири,
- Бокал разбили, вышла ночь,
- И жирные автомобили,
- Схватив под мышки Пикадилли,
- Легко откатывали прочь.
- А за окном в глуши времен
- Блистал на мачте лампион.
5 / 5
- Там Невский в блеске и тоске,
- В ночи переменивший краски,
- От сказки был на волоске,
- Ветрами вея без опаски.
- И как бы яростью объятый,
- Через туман, тоску, бензин,
- Над башней рвался шар крылатый
- И имя "Зингер" возносил.