В округе бродит холод синий…
Жигулин Анатолий, 1964
1 / 10
- В округе бродит холод синий
- И жмется к дымному костру.
- И куст серебряной полыни
- Дрожит в кювете на ветру.
2 / 10
- В такие дни
- В полях покатых
- От влаги чернозем тяжел...
- И видно дали,
- Что когда-то
- Путями горькими прошел.
3 / 10
- А если вдруг махры закуришь,
- Затеплишь робкий огонек,
- То встанет рядом
- Ванька Кураш,
- Тщедушный "львiвский" паренек.
4 / 10
- Я презирал его, "бандеру".
- Я был воспитан - будь здоров!
- Ругал я крест его и веру,
- Я с ним отменно был суров.
5 / 10
- Он был оборван и простужен.
- А впереди - нелегкий срок.
- И так ему был, видно, нужен
- Махорки жиденький глоток.
6 / 10
- Но я не дал ему махорки,
- Не дал жестоко, как врагу.
- Его упрек безмолвно-горький
- С тех пор забыть я не могу.
7 / 10
- И только лишь опустишь веки -
- И сразу видится вдали,
- Как два солдата
- С лесосеки
- Его убитого несли.
8 / 10
- Сосна тяжелая упала,
- Хлестнула кроной по росе.
- И Ваньки Кураша не стало,
- Как будто не было совсем.
9 / 10
- Жива ли мать его - не знаю...
- Наверно, в час,
- Когда роса,
- Один лишь я и вспоминаю
- Его усталые глаза...
10 / 10
- А осень бродит в чистом поле.
- Стерня упруга, как струна.
- И жизнь очищена от боли.
- И только
- Памятью
- Полна.