Полынь
Волошин Максимилиан, 1907, Петербург
1 / 5
- Костер мой догорал на берегу пустыни.
- Шуршали шелесты струистого стекла.
- И горькая душа тоскующей полыни
- В истомной мгле качалась и текла.
2 / 5
- В гранитах скал — надломленные крылья.
- Под бременем холмов — изогнутый хребет.
- Земли отверженной — застывшие усилья.
- Уста Праматери, которым слова нет!
3 / 5
- Дитя ночей призывных и пытливых,
- Я сам — твои глаза, раскрытые в ночи
- К сиянью древних звезд, таких же сиротливых,
- Простерших в темноту зовущие лучи.
4 / 5
- Я сам — уста твои, безгласные как камень!
- Я тоже изнемог в оковах немоты.
- Я свет потухших солнц, я слов застывший пламень,
- Незрячий и немой, бескрылый, как и ты.
5 / 5
- О, мать-невольница! На грудь твоей пустыни
- Склоняюсь я в полночной тишине...
- И горький дым костра, и горький дух полыни,
- И горечь волн — останутся во мне.