Эскиз поэмы
Вознесенский Андрей, 1965
2 / 46
- 22-го бросилась женщина из застрявшего лифта,
- где не существенно —
- важно в Москве —
- тронулся лифт
- гильотинною бритвой
- по голове!
3 / 46
- Я подымаюсь.
- Лестница в пятнах.
- Или я спятил?
- И так до дверей.
- Я наступаю рифлеными пятками
- по крови твоей,
- по крови твоей,
- по крови твоей...
4 / 46
- «Милая, только выживи, вызволись из озноба,
- если возможно — выживи, ежели невозможно —
- выживи,
- тут бы чудо!— лишь неотложку вызвали...
- выживи!..
- как я хамил тебе, милая, не покупал миндалю,
- милая, если только —
- шагу не отступлю...
- Если только...»
6 / 46
- «Милый, прости меня, так послучалось,
- Просто сегодня
- все безысходное — безысходней,
- наипечальнейшее — печальней.
7 / 46
- Я поняла — неминуема крышка
- в этом колодце,
- где любят — не слишком,
- крикнешь — не слышно,
- ни одна сволочь не отзовется!
8 / 46
- Все окружается сеткой железной.
- Милый, ты рядом. Нет, не пускает.
- Сердце обрежешь, но не пролезешь.
- Сетка узка мне.
9 / 46
- Ты невиновен, любимый, пожалуй.
- Невиноватые — виноватей.
- Бьемся об сетку немилых кроватей.
- Ну, хоть пожара бы!
10 / 46
- Я понимаю, это не метод.
- Непоправимое непоправимо.
- Но неужели, чтобы заметили —
- надо, чтоб голову раскроило?!
11 / 46
- Меня не ищи. Ты узнаешь о матери,
- что я уехала в Алма-Ату.
- Со следующей женщиной будь повнимательней.
- Не проморгай ее, женщину ту...»
13 / 46
- Открылись раны —
- не остановишь,—
- но сокровенно
14 / 46
- открылось что-то,
- свежо и ноюще,
- страшней, чем вены.
15 / 46
- Уходят чувства,
- мужья уходят,
- их не удержишь,
16 / 46
- уходит чудо,
- как в почву воды,
- была — и где же?
17 / 46
- Мы как сосуды
- налиты синим,
- зеленым, карим,
18 / 46
- друг в друга сутью,
- что в нас носили,
- перетекаем.
19 / 46
- Ты станешь синей,
- я стану карим,
- а мы с тобою
20 / 46
- непрерываемо переливаемы
- из нас — в другое.
21 / 46
- В какие ночи,
- какие виды,
- чьих астрономищ?
22 / 46
- Не остановишь —
- остановите!—
- не остановишь.
23 / 46
- Текут дороги,
- как тесто город,
- дома текучи,
24 / 46
- и чьи-то уши
- текут как хобот.
- А дальше — хуже!
- А дальше...
25 / 46
- Все течет. Все изменяется.
- Одно переходит в другое.
26 / 46
- Квадраты расползаются в эллипсы.
- Никелированные спинки кроватей
- текут, как разварившиеся макароны.
- Решетки тюрем свисают,
- как кренделя или аксельбанты.
27 / 46
- Генри Мур,
- краснощекий английский ваятель,
- носился по биллиардному сукну
- своих подстриженных газонов.
28 / 46
- Как шары блистали скульптуры,
- но они то расплывались как флюс, то принимали
- изящные очертания тазобедренных суставов.
- «Остановитесь!— вопил Мур.— Вы прекрасны!..»—
- Не останавливались.
29 / 46
- По улицам проплыла стайка улыбок.
30 / 46
- На мировой арене, обнявшись, пыхтели два борца.
- Черный и оранжевый.
- Их груди слиплись. Они стояли, походя сбоку
- на плоскогубцы, поставленные на попа.
31 / 46
- Но-о ужас!
- На оранжевой спине угрожающе проступали
- черные пятна.
32 / 46
- Просачивание началось.
- Изловчившись, оранжевый крутил ухо
- соперника
- и сам выл от боли —
- это было его собственное ухо.
- Оно перетекло к противнику.
33 / 46
- Мцхетский замок
- сползал
- по морщинистой коже плоскогорья,
- как мутная слеза
- обиды за человечество.
34 / 46
- Букашкина выпустили.
- Он вернулся было в бухгалтерию,
- но не смог ее обнаружить,
- она, реорганизуясь, принимала новые формы.
35 / 46
- Дома он не нашел спичек.
- Спустился ниже этажом.
- Одолжить.
- В чужой постели колыхалась мадам Букашкина.
- «Ты как здесь?»
- «Сама не знаю — наверно, протекла через потолок».
36 / 46
- Вероятно, это было правдой.
- Потому что на ее разомлевшей коже,
- как на разогревшемся асфальте,
- отпечаталась чья-то пятерня с перстнем.
- И почему-то ступня.
- Радуга,
- зацепившись за два каких-то гвоздя в небе,
- лучезарно провисала,
- как ванты Крымского моста.
- Вождь племени Игого-жо искал новые формы
- перехода от феодализма к капитализму.
- Все текло вниз, к одному уровню,
- уровню моря.
- Обезумевший скульптор носился,
- лепил,
- придавая предметам одному ему понятные
- идеальные очертания,
- но едва вещи освобождались
- от его пальцев,
- как они возвращались к прежним формам,
- подобно тому, как расправляются грелки или
- резиновые шарики клизмы.
37 / 46
- Лифт стоял вертикально над половодьем, как ферма
- по колена в воде.
- «Вверх — вниз!»
- Он вздымался, как помпа насоса,
- «Вверх — вниз»,
- Он перекачивал кровь планеты.
38 / 46
- «Прячьте спички в местах, недоступных детям».
- Но места переместились и стали доступными.
- «Вверх — вниз».
39 / 46
- Фразы бессильны. Словаслилисьводнуфразу.
- Согласные растворились.
- Остались одни гласные.
- «Оаыу аоии оааоиаые!..»
40 / 46
- Это уже кричу я.
- Меня будят. Суют под мышку ледяной градусник.
- Я с ужасом гляжу на потолок.
- Он квадратный.
42 / 46
- Мне снится сон. Я погружен
- на дно огромной шахты лифта.
- Дамоклово,
- неумолимо
- мне на затылок
- мчится
- он!
43 / 46
- Вокруг кабины бьется свет,
- как из квадратного затменья,
- чужие смех и оживленье...
- нет, я узнаю ваш гул участливый,
- герои моего пера,
- Букашкин, банщица с ушатом,
- пенсионер Нравоучатов,
- ах, милые, etc,
44 / 46
- я создал вас, я вас тиранил,
- к дурацким вынуждал тирадам,
- благодарящая родня
- несется лифтом
- на меня,
45 / 46
- я в клетке бьюсь, мой голос пуст,
- проносится в мозгу истошном,
- что я, и правда, бед источник,
- пусть!..
46 / 46
- Но в миг, когда меня сомнет,
- мне хорошо непостижимо,
- что ты сегодня не со мной.
- И тем оставлена для жизни.