Флорентийские факелы
Вознесенский Андрей, 1962
1 / 12
- Ко мне является Флоренция,
- фосфоресцируя домами,
- и отмыкает, как дворецкий,
- свои палаццо и туманы.
2 / 12
- Я знаю их, я их калькировал
- для бань, для стадиона в Кировске.
- Спит Баптистерий — как развитие
- моих проектов вытрезвителя.
3 / 12
- Дитя соцреализма грешное,
- вбегаю в факельные площади.
- Ты калька с юности, Флоренция!
- Брожу по прошлому!
4 / 12
- Через фасады, амбразуры,
- как сквозь восковку,
- восходят судьбы и фигуры
- моих товарищей московских.
5 / 12
- Они взирают в интерьерах,
- меж вьющихся интервьюеров,
- как ангелы или лакеи,
- стоят за креслами глазея.
6 / 12
- А факелы над черным Арно
- невыносимы —
- как будто в огненных подфарниках
- несутся в прошлое машины!
7 / 12
- — Ау!— зовут мои обеты,
- — Ау!— забытые мольберты,
- и сигареты,
- и спички сквозь ночные пальцы.
- — Ау!— сбегаются палаццо,
- авансы юности опасны —
- попался?!
8 / 12
- И между ними мальчик странный,
- еще не тронутый эстрадой,
- с лицом, как белый лист тетрадный,
- в разинутых подошвах с дратвой —
- Здравствуй!
9 / 12
- Он говорит: «Вас не поймешь,
- преуспевающий пай-мальчик!
- Вас продавщицы узнают.
- Вас заграницы издают.
10 / 12
- Но почему вы чуть не плакали?
- И по кому прощально факелы
- над флорентийскими хоромами
- летят свежо и похоронно?!»
11 / 12
- Я занят. Я его прерву.
- В 10.30 — интервью...
12 / 12
- Сажусь в машину. Дверцы мокры,
- Флоренция летит назад.
- И, как червонные семерки,
- палаццо в факелах горят.