О гончарах
Берггольц Ольга, 1927
1 / 7
- Мне просто сквозная усмешка дана,
- да финские камни — ступени к Неве,
- приплытие гончаров, и весна,
- и красная глина на синеве.
2 / 7
- (Уж гиблые листья сжигают в садах,
- и дым беловатый горчит на глаза —
- о, скупость окраски, открыты когда
- лишь сепия веток и бирюза...)
3 / 7
- Звенящая глина тревожит меня,
- и я приценяюсь к молочникам утлым.
- Старик балагурит, горшки гомонят,
- синеет с воды валаамское утро,
4 / 7
- и чаек безродных сияет крыло
- над лодкою — телом груженым и длинным.
- Почетно древнейшее ремесло —
- суровая дружба с праматерью-глиной...
5 / 7
- С обрывов коричневых глину берут,
- и топчут, и жгут, обливают свинцом,
- и диким узором обводят потом
- земной, переполненный светом, сосуд,
6 / 7
- где хлебы затеют из теплой муки,
- пока, почернев и потрескавшись в меру,
- он в землю не сложит свои черепки,
- на ощупь отметив такую-то эру.
7 / 7
- И время прольется над ним без конца,
- и ветрам сходиться, и тлеть облакам,
- и внуки рассудят о наших сердцах
- по темным монетам и черепкам.