Испытание
Берггольц Ольга, 1939
2 / 57
- ...И снова хватит сил
- увидеть и узнать,
- как все, что ты любил,
- начнет тебя терзать.
- И оборотнем вдруг
- предстанет пред тобой
- и оклевещет друг,
- и оттолкнет другой.
- И станут искушать,
- прикажут: «Отрекись!» —
- и скорчится душа
- от страха и тоски.
- И снова хватит сил
- одно твердить в ответ:
- «Ото всего, чем жил,
- не отрекаюсь, нет!»
- И снова хватит сил,
- запомнив эти дни,
- всему, что ты любил,
- кричать: «Вернись! Верни...»
3 / 57
- Январь 1939, Камера 33
5 / 57
- Дни проводила в диком молчании,
- Зубы сцепив, охватив колени.
- Сердце мое сторожило отчаянье,
- Разум — безумия цепкие тени.
6 / 57
- Друг мой, ты спросишь —
- как же я выжила,
- Как не лишилась ума, души?
- Голос твой милый все время слышала,
- Его ничто
- не могло
- заглушить.
7 / 57
- Ни стоны друзей озверевшей ночью,
- Ни скрип дверей и ни лязг замка,
- Ни тишина моей одиночки,
- Ни грохот квадратного грузовика.
8 / 57
- Все отошло, ничего не осталося,
- Молодость, счастие — все равно.
- Голос твой, полный любви и жалости,
- Голос отчизны моей больной...
9 / 57
- Он не шептал утешений без устали,
- Слов мне возвышенных не говорил —
- Только одно мое имя русское,
- Имя простое мое твердил...
10 / 57
- И знала я, что еще жива я,
- Что много жизни
- еще
- впереди,
- Пока твой голос, моля, взывая,
- Имя мое — на воле!— твердит...
11 / 57
- Январь 1939, К[амера] 33
13 / 57
- Как странно знать, что в городе одном
- Почти что рядом мы с тобой живем...
- Я знаю, как домой дойти: пятнадцать
- Минут ходьбы, пять улиц миновать.
- По лестнице на самый верх подняться
- И в дверь условным стуком постучать.
- Ты ждешь меня, возлюбленный! Я знаю,
- Ты ждешь меня, тоскуя и любя...
- Нет, я не виновата, что страдаю,
- Что заставляю мучиться тебя!
- О, только бы домой дойти! Сумею
- Рубцы и язвы от тебя укрыть,
- И даже сердце снова отогрею,
- И даже верить буду и любить.
- О, только бы домой дойти! Пятнадцать
- Минут ходьбы. Пять улиц миновать.
- По лестнице на самый верх подняться
- И в дверь условным стуком постучать...
14 / 57
- Январь 1939, Кам[ера] 33
16 / 57
- Из края тьмы, бессмысленной и дикой,
- В забытое земное бытие
- Я душу увожу, как Эвридику,
- Нельзя мне оглянуться на нее.
- Шуршат изодранные покрывала,
- Скользят босые слабые ступни...
- Нет, — не глядеть, не знать, какой ты стала
- За эти, смертью отнятые дни,
- Нет,- если я условие нарушу
- И обернусь к запретной стороне,—
- Тогда навек я потеряю душу
- И даже песни не помогут мне...
17 / 57
- Май, [1939], Одиночка 9
19 / 57
- Где жду я тебя, желанный сын?!
- — В тюрьме, в тюрьме!
- Ты точно далекий огонь, мой сын,
- В пути, во тьме.
- Вдали человеческое жилье,
- Очаг тепла.
- И мать пеленает дитя свое,
- Лицом светла.
- Не я ли это, желанный сын,
- С тобой, с тобой?
- Когда мы вернемся, желанный сын,
- К себе домой?
- Кругом пустынно, кругом темно,
- И страх, и ложь,
- И голубь пророчит за темным окном,
- Что ты — умрешь...
20 / 57
- Март 1939, Одиночка 17
23 / 57
- Мне старое снилось жилище,
- где раннее детство прошло,
- где сердце, как прежде, отыщет
- приют, и любовь, и тепло.
- Мне снилось, что святки, что елка,
- что громко смеется сестра,
- что искрятся нежно и колко
- румяные окна с утра.
24 / 57
- А вечером дарят подарки,
- и сказками пахнет хвоя,
- и звезд золотые огарки
- над самою крышей стоят.
25 / 57
- ...Я знаю — убогим и ветхим
- становится старый наш дом;
- нагие унылые ветки
- стучат за померкшим окном.
26 / 57
- А в комнате с мебелью старой,
- в обиде и тесноте,
- живет одинокий, усталый,
- покинутый нами отец...
27 / 57
- Зачем же, зачем же мне снится
- страна отгоревшей любви?
- Мария, подруга, сестрица,
- окликни меня, позови...
30 / 57
- Ночника зеленоватый свет,
- Бабочка и жук на абажуре.
- Вот и легче... Отступает бред.
- Это мама около дежурит.
31 / 57
- Вот уже нестрашно, снится лес,
- пряничная, пестрая избушка...
- Хорошо, что с горла снят компресс
- и прохладной сделалась подушка.
32 / 57
- Я сама не знаю — почему
- мне из детства,
- мне издалека
- льется в эту каменную мглу
- только свет зеленый ночника.
33 / 57
- Тихий, кроткий, милый, милый Свет,
- ты не оставляй меня одну.
- Ты свети в удушье, в горе, в бред —
- может быть, поплачу и — усну...
34 / 57
- И в ребячьем свете ночника
- мне приснится всё, что я люблю,
- и родная мамина рука
- снимет с горла белую петлю.
35 / 57
- Апрель 1939, Одиночка 17
36 / 57
- 8. Малолетки на прогулке
37 / 57
- Догоняя друг друга,
- В желто-серых отрепьях,
- Ходят дети по кругу
- Мимо голых деревьев.
38 / 57
- Точно малые звери,
- Лисенята в темнице,..
- О, туман желто-серый
- На ребяческих лицах!
39 / 57
- Двух детей схоронила
- Я на воле сама,
- Третью дочь погубила
- До рожденья — тюрьма...
40 / 57
- Люди милые, хватит!
- Матерей не казнят!
- Вы хоть к этим ребятам
- Подпустите меня.
41 / 57
- Апрель 1939, Арсеналка, Больница
43 / 57
- Кораблик сделала бы я
- из сердца своего.
- По темным ладожским волнам
- пустила бы его.
- Волна вечерняя, шуми,
- неси кораблик вдаль.
- Ему не страшно в темноте,
- ему себя не жаль.
- И маленький бы самолет
- из сердца сделать мне,
- и бросить вверх его, чтоб он
- кружился в вышине.
- Лети, свободный самолет,
- блести своим крылом,
- тебе не страшно в вышине,
- в сиянии родном...
- А я в тюрьме останусь жить,
- не помня ничего,
- и будет мне легко-легко
- без сердца моего.
44 / 57
- Май 1939, Одиночка 29
46 / 57
- Костер пылает. До рассвета
- угрюмый ельник озарен.
- Туман и полночь, рядом где-то
- томится песня-полусон...
- Как мы зашли сюда? Не знаю.
- Мы вместе будем до утра.
- Июнь, туман, костер пылает,
- звенит и плачет мошкара.
- Я говорю:
- «Теперь, как жажда,
- во мне желание одно:
- таким костром сгореть однажды
- в лесу, где сыро и темно.
- Я жалобою не нарушу
- судьбу горящую свою:
- пусть у костра погреют души
- и песнь отрадную споют...»
49 / 57
- Нет, ни слез, ни сожалений —
- ничего не надо ждать.
- Только б спать без сновидений
- долго, долго, долго спать.
- А уж коль не дремлет мука,
- бередит и гонит кровь —
- пусть не снится мне разлука,
- наша горькая любовь.
- Сон про встречу, про отраду
- пусть минует стороной.
- Даже ты не снись, не надо,
- мой единственный, родной...
- Пусть с березками болотце
- мне приснится иногда.
- В срубе темного колодца
- одинокая звезда...
51 / 57
- 12. Маргарите Коршуновой
52 / 57
- Когда испытание злое
- сомкнулось на жизни кольцом,
- мне встретилась женщина-воин
- с упрямым и скорбным лицом.
53 / 57
- Не слава ее овевала,
- но гнев, клевета и печаль.
- И снят был ремень, и отняли
- ее боевую медаль.
54 / 57
- Была в ней такая суровость,
- и нежность, и простота,
- что сердце согрела мне снова
- бессмертная наша мечта.
55 / 57
- Никто никогда не узнает,
- о чем говорили мы с ней.
- Но видеть хочу, умирая,
- ее у постели моей.
- Пусть в очи померкшие глянет,
56 / 57
- сурова, нежна и проста.
- Пусть Ангелом Смерти предстанет
- бессмертная наша Мечта.