...И вновь одна, совсем одна — в дорогу.…
Берггольц Ольга, Апрель 1952
1 / 26
- ...И вновь одна, совсем одна — в дорогу.
- Желанный путь неведом и далек,
- и сердце жжет свобода и тревога,
- а в тамбуре — свистящий холодок.
2 / 26
- Как будто еду юности навстречу...
- Где встретимся? Узнáю ли? Когда?
- Таким ли синим будет этот вечер?
- Такой ли нежной первая звезда?
3 / 26
- Она тогда была такой. Несмело,
- тихонько зажигалась в вышине,
- и разгоралась, и потом летела
- все время рядом с поездом — в окне.
4 / 26
- А полустанок, где всегда хотелось
- вдруг соскочить
- и по крутой дорожке
- уйти в лесок, сквозной, зелено-белый,
- и жить вон в той бревенчатой сторожке?
5 / 26
- А пристань незнакомая, ночная,
- огни в воде, огни на берегу...
- Там кто-то ждет, и я его не знаю,
- но даже издали узнать смогу.
6 / 26
- Еще минута — подойдет и скажет:
- «Ну, наконец ты здесь! А я — к тебе».
- И я сначала не отвечу даже,
- я только руки протяну судьбе.
7 / 26
- Пусть этого не будет, пусть,
- но может,
- ведь может быть?!
- И, сердце веселя,
- все обещает счастье, все тревожит
- в пути к труду, большому, как Земля.
8 / 26
- Мне встретится ль такой же полустанок,
- такая ж пристань, с той же ворожбой,
- мне, знающей давно, что не расстанусь
- ни с городом, ни с домом, ни с тобой?..
- ______
9 / 26
- ...И все-таки я юность повстречала —
- мою, прекрасную, но ставшую иной:
- мы встретились у черных свай причала,
- в донской степи, завьюженной, ночной;
- там, где до звезд белы снега лежали,
- там, где рыдал бубенчик-чародей,
- где ямщики под песню замерзали,
- под ту, что нет печальней и светлей.
- Не в той юнгштурмовке темно-зеленой,
- в другой одежде, с поступью иной,—
- как рядовой строитель Волго-Дона,
- так повстречалась молодость со мной.
- . . . . . . . . . .. . . . . . . . .
- И долго буду жить я этой встречей,
- суровой встречей, гордой и простой.
- Нет, был не ласков тот февральский вечер
- он был железным трепетом отмечен
- и высшей — трагедийной — красотой.
- _______
10 / 26
- Нас было трое около причала,
- друг друга мы не знали до сих пор.
- Мы молча грелись у костра сначала,
- не сразу завязался разговор.
- Но были мы ровесники — все трое,
- всю жизнь свою мечтали об одном.
- Один, в тридцатом Тракторный построив,
- оборонял его в сорок втором.
- Другой, надвинув шапку на седины,
- сказал, что ровно десять лет назад
- в такие ж вьюги он водил машины
- по Ладоге в голодный Ленинград.
11 / 26
- Мы даже детство вспомнили — все трое:
- гражданскую, воззвания Помгóла
- и первый свет — он хлынул с Волховстроя
- и прямо в юность,
- прямо в зданье школы!
12 / 26
- Потом, оставив младшим братьям парты,
- мы вышли в жизнь, к труду,
- и перед нами
- родной земли распахнутая карта
- сверкнула разноцветными огнями.
13 / 26
- Потом страна, от взрослых до ребенка,
- с волнением следила за рожденьем
- бетонной днепрогэсовской гребенки...
- Она была эмблемой поколенья!
14 / 26
- Потом пылал Мадрид.
- К нему на помощь в бури
- шел караван советский напролом,
- и голосом Долорес Ибаррури
- Испания твердила: «Мы пройдем!»
- ...За нами были войны, труд, утраты,
- судьбы неоднократный перелом;
- мы знали День Победы в сорок пятом
- и ждали моря в пятьдесят втором.
- Причал простерся над земною сушей,
- под ним мела поземка злей и злей,
- но, как живой — как мы,-
- он чуял душу
- издалека идущих кораблей.
15 / 26
- Они придут — мы знали срок прихода.
- Их высоко над миром вознесут,
- поднимут на себе донские воды
- и волжскому простору отдадут.
- И мы глаза невольно поднимали
- с земли, со дна, где снег летел, пыля,
- как будто б днище и огни видали
- идущего над нами корабля...
- Вот он проходит над судьбою нашей...
- Рожденный нами!
- Доброго пути!
16 / 26
- Тебе к Москве,
- из водной чаши в чашу,
- сквозь арки триумфальные идти.
- Держи спокойно небывалый путь!
- На каждом шлюзе, у любых причалов
- будь горд и светел, но не позабудь
- о рядовых строителях канала...
- ______
17 / 26
- А Дон качался близ насосных башен,
- за плотною бетонною стеной.
- Он подошел, он ждал —
- в морскую чашу
- скорей ударить первою волной.
- И — берег моря — дыбилась плотина,
- огромная, как часть самой Земли.
- Гряда холмов суровые вершины
- вздымала и терялася вдали,
- там, где сквозь мглу, заметная с причала,
- как врезанная в небо навсегда,
- над лучшим экскаватором мерцала
- тяжелая багровая звезда.
18 / 26
- Плотина будет тверже, чем гранит:
- она навеки море сохранит.
- Тут вся земля испытана на сдвиг
- не только в тишине лабораторий —
- всей тяжестью страданий и любви,
- неумолимой поступью Истории.
- И камень выбран. В разных образцах
- его пытали холодом и зноем
- и выбрали надежный, как сердца,
- испытанные и трудом, и боем.
- Не сдвинутся, не дрогнут берега,
- навек воздвигнутые на равнине,
- но примут море, сберегут снега,
- снега степей, бессмертные отныне.
19 / 26
- А на плотине возвышалось зданье
- легчайшее, из белых кирпичей.
- Шло от него жемчужное сиянье,
- туман пронзая сотнями лучей.
- Туман, туман светящийся, морозный,
- костры и снег, столпившийся народ,
- земля в холмах,
- хребет плотины грозный,
- звезда вдали, и возглас:
- «Дон идет!»
20 / 26
- И вздрогнул свет, чуть изменив оттенок...
- Мы замерли — мотор уже включен!
- За водосбросом, за бетонной стенкой
- всхрапнул и вдруг пошевелился Дон.
21 / 26
- И клочьями, вся в пене, ледяная,
- всей силой человеческой сильна,
- с высокой башни ринулась донская —
- в дорогу к Волге — первая волна.
22 / 26
- ...Я испытала многие невзгоды.
- Судьбе прощаю все, а не одну -
- за ночь,
- когда я приняла с народом
- от Дона к Волге первую волну...
23 / 26
- От Дона к Волге первая волна —
- как нелегко досталась нам она...
24 / 26
- И странно было знать, что — пусть не рядом,
- но там, где бьет Атлантики волна,—
- холодным, пристальным, змеиным взглядом
- следит за этим вечером война.
- И видит всё, во что вложили души...
- И это зданье, этот водоем
- она уже наметила — разрушить,
- как Тракторный тогда,
- в сорок втором.
25 / 26
- Но мы — мы тоже помним эти годы.
- Мы помним — в сорок третьем, в феврале,
- на этой же недрогнувшей земле,
- здесь, где мы встретили донские воды,
- где море, точно памятник, встает
- над кровью воинов —
- над рубежами славы,—
- здесь был навеки перебит хребет
- фашистской бронированной державы.
26 / 26
- Пусть ни на миг об этом не забудет
- тот, кто грозится, что война близка.
- У нас развалин на земле не будет.
- Мы строим прочно. Строим на века.