А. Н. Корсаковой…
Ахмадулина Белла, 1967
2 / 11
- Весной, весной, в ее начале,
- я опечалившись жила.
- Но там, во мгле моей печали,
- о, как я счастлива была,
3 / 11
- когда в моем дому любимом
- и меж любимыми людьми
- плыл в небеса опасным дымом
- избыток боли и любви.
4 / 11
- Кем приходились мы друг другу,
- никто не знал, и всё равно -
- нам, словно замкнутому кругу,
- терпеть единство суждено.
5 / 11
- И ты, прекрасная собака,
- ты тоже здесь, твой долг высок
- в том братстве, где собрат собрата
- терзал и пестовал, как мог.
6 / 11
- Но в этом трагедийном действе
- былых и будущих утрат
- свершался, словно сон о детстве,
- спасающий меня антракт,
7 / 11
- когда к обеду накрывали,
- и жизнь моя была проста,
- и Александры Николаевны
- являлась странность и краса.
8 / 11
- Когда я на нее глядела,
- я думала: не зря, о, нет,
- а для таинственного дела
- мы рождены на белый свет.
9 / 11
- Не бесполезны наши муки,
- и выгоды не сосчитать
- затем, что знают наши руки,
- как холст и краски сочетать.
10 / 11
- Не зря обед, прервавший беды,
- готов и пахнет, и твердят
- всё губы детские обеты
- и яства детские едят.
11 / 11
- Не зря средь праздника иль казни,
- то огненны, то вдруг черны,
- несчастны мы или прекрасны,
- и к этому обречены.