Пушкин
Антокольский Павел, 1926
1 / 12
- Ссылка. Слава. Любовь. И опять
- В очи кинутся версты и ели.
- Путь далек. Ни проснуться, ни спать —
- Даже после той подлой дуэли.
2 / 12
- Вспоминает он Терек и Дон,
- Ветер с Балтики, зной Черноморья,
- Чей-то золотом шитый подол,
- Буйный табор, чертог Черномора.
3 / 12
- Вспоминает неконченый путь,
- Слишком рано оборванный праздник.
- Что бы ни было, что там ни будь.
- Жизнь грозна, и прекрасна, и дразнит.
4 / 12
- Так пируют во время чумы.
- Так встречают, смеясь, командора.
- Так мятеж пробуждает умы
- Для разрыва с былым и раздора.
- Это наши года. Это мы.
5 / 12
- Пусть на площади, раньше мятежной,
- Где расплющил змею истукан,
- Тишь да гладь. Но не вихорь ли снежный
- Поднимает свой пенный стакан?
6 / 12
- И гудит этот сказочный топот,
- Оживает бездушная медь.
- Жизнь прекрасна и смеет шуметь,
- Смеет быть и чумой и потопом.
7 / 12
- Заливает! Снесла берега,
- Залила уже книжные полки.
- И тасует колоду карга
- В гофрированной белой наколке.
8 / 12
- Но и эта нам быль дорога.
- Так несутся сквозь свищущий вихорь
- Полосатые версты дорог.
- И смеется та бестия тихо.
9 / 12
- Но не сдастся безумный игрок!
- Всё на карту! Наследье усадеб,
- Вековое бессудье и грусть...
- Пусть присутствует рядом иль сзади
- Весь жандармский корпус в засаде,—
- Всё на пулю, которую всадит
- Кто в кого — неизвестно. И пусть...
10 / 12
- Не смертельна горящая рана.
- Не кончается жизнь. Погоди!
- Не светает. Гляди: слишком рано.
- Столько дела еще впереди.
11 / 12
- Мчится дальше бессонная стужа.
- Так постой, оглянись хоть на миг.
- Он еще существует, он тут же,
- В нашей памяти, в книгах самих.
12 / 12
- Это жизнь, не застывшая бронзой,
- Черновик, не вошедший в тома.
- О, постой! Это юность сама.
- Это в жизни прекрасной и грозной
- Сила чувства и смелость ума.