Гулливер
Антокольский Павел, 1929
1 / 11
- С. Д. Кржижановскому
2 / 11
- Подходит ночь. Смешав и перепутав
- Гул океана, книгу и бульвар,
- Является в сознанье лилипутов
- С неоспоримым правом Гулливер.
3 / 11
- Какому-нибудь малышу седому
- Несбыточный маршрут свой набросав,
- Расположившись в их бреду как дома,
- Еще он дышит солью парусов,
4 / 11
- И мчаньем вольных миль, и черной пеной,
- Фосфоресцирующей по ночам,
- И жаждой жить, растущей постепенно,
- Кончающейся, может быть, ничем.
5 / 11
- И те, что в эту ночь других рожали,
- На миг скрестивши кровь свою с чужой,
- И человечеством воображали
- Самих себя в ущельях этажей,
6 / 11
- Те, чьи умы, чье небо, чьи квартиры
- Вверх дном поставил сгинувший гигант,—
- Обожжены отчаяньем сатиры,
- Оскорблены присутствием легенд...
7 / 11
- Не верят: «Он ничто. Он снился детям.
- Он лжец и вор. Он, как ирландец, рыж».
- И некуда негодованья деть им...
- Вверху, внизу — шипенье постных рож.
8 / 11
- «Назад!» — несется гул по свету, вторя
- Очкастой и плешивой мелюзге...
- А ночь. Растет. В глазах. Обсерваторий.
- Сплошной туман. За пять шагов — ни зги.
9 / 11
- Ни дымных кухонь. Ни бездомных улиц.
- Двенадцать бьет. Четыре бьет. И шесть.
- И снова. Гулливер. Стоит. Сутулясь.
- Плечом. На тучу. Тяжко. Опершись.
10 / 11
- А вы где были на заре? А вы бы
- Нашли ту гавань, тот ночной вокзал,
- Тот мрачный срыв, куда бесследно выбыл
- Он из романа социальных зол?
11 / 11
- Вот щелкающим, тренькающим писком
- Запело утро в тысяче мембран:
- «Ваш исполин не значится по спискам.
- Он не существовал. Примите бром».