Судья
Смеляков Ярослав, 1942
1 / 11
- Упал на пашне у высотки
- суровый мальчик из Москвы;
- и тихо сдвинулась пилотка
- с пробитой пулей головы.
2 / 11
- Не глядя на беззвездный купол
- и чуя веянье конца,
- он пашню бережно ощупал
- руками быстрыми слепца.
3 / 11
- И, уходя в страну иную
- от мест родных невдалеке,
- он землю теплую, сырую
- зажал в коснеющей руке.
4 / 11
- Горсть отвоеванной России
- он захотел на память взять,
- и не сумели мы, живые,
- те пальцы мертвые разжать.
5 / 11
- Мы так его похоронили —
- в его военной красоте —
- в большой торжественной могиле
- на взятой утром высоте.
6 / 11
- И если правда будет время,
- когда людей на Страшный суд
- из всех земель, с грехами всеми,
- трикратно трубы призовут,—
7 / 11
- предстанет за столом судейским
- не бог с туманной бородой,
- а паренек красноармейский
- пред потрясенною толпой,
8 / 11
- держа в своей ладони правой,
- помятой немцами в бою,
- не символы небесной славы,
- а землю русскую свою.
9 / 11
- Он все увидит, этот мальчик,
- и ни йоты не простит,
- но лесть от правды, боль от фальши
- и гнев от злобы отличит.
10 / 11
- Он все узнает оком зорким,
- с пятном кровавым на груди,
- судья в истлевшей гимнастерке,
- сидящий молча впереди.
11 / 11
- И будет самой высшей мерой,
- какою мерить нас могли,
- в ладони юношеской серой
- та горсть тяжелая земли.