Из поэмы
Пастернак Борис, 1917
3 / 16
- Я тоже любил, и дыханье
- Бессонницы раннею ранью
- Из парка спускалось в овраг, и впотьмах
- Выпархивало на архипелаг
- Полян, утопавших в лохматом тумане,
- В полыни и мяте и перепелах.
- И тут тяжелел обожанья размах,
- Хмелел, как крыло, обожженное дробью,
- И бухался в воздух, и падал в ознобе,
- И располагался росой на полях.
4 / 16
- А там и рассвет занимался. До двух
- Несметного неба мигали богатства,
- Но вот петухи начинали пугаться
- Потемок и силились скрыть перепуг,
- Но в глотках рвались холостые фугасы,
- И страх фистулой голосил от потуг,
- И гасли стожары, и, как по заказу,
- С лицом пучеглазого свечегаса
- Показывался на опушке пастух.
5 / 16
- Я тоже любил, и она пока еще
- Жива, может статься. Время пройдет,
- И что-то большое, как осень, однажды
- (Не завтра, быть может, так позже когда-нибудь)
- Зажжется над жизнью, как зарево, сжалившись
- Над чащей. Над глупостью луж, изнывающих
- По-жабьи от жажды. Над заячьей дрожью
- Лужаек, с ушами ушитых в рогожу
- Листвы прошлогодней. Над шумом, похожим
- На ложный прибой прожитого. Я тоже
- Любил, и я знаю: как мокрые пожни
- От века положены году в подножье,
- Так каждому сердцу кладется любовью
- Знобящая новость миров в изголовье.
6 / 16
- Я тоже любил, и она жива еще.
- Все так же, катясь в ту начальную рань,
- Стоят времена, исчезая за краешком
- Мгновенья. Все так же тонка эта грань.
- По-прежнему давнее кажется давешним.
- По-прежнему, схлынувши с лиц очевидцев,
- Безумствует быль, притворяясь не знающей,
- Что больше она уж у нас не жилица.
- И мыслимо это? Так, значит, и впрямь
- Всю жизнь удаляется, а не длится
- Любовь, удивленья мгновенная дань?
8 / 16
- Я спал. В ту ночь мой дух дежурил.
- Раздался стук. Зажегся свет.
- В окно врывалась повесть бури.
- Раскрыл, как был,- полуодет.
9 / 16
- Так тянет снег. Так шепчут хлопья.
- Так шепелявят рты примет.
- Там подлинник, здесь - бледность копий.
- Там все в крови, здесь крови нет.
10 / 16
- Там, озаренный, как покойник,
- С окна блужданьем ночника,
- Сиренью моет подоконник
- Продрогший абрис ледника.
11 / 16
- И в ночь женевскую, как в косы
- Южанки, югом вплетены
- Огни рожков и абрикосы,
- Оркестры, лодки, смех волны.
12 / 16
- И, будто вороша каштаны,
- Совком к жаровням в кучу сгреб
- Мужчин - арак, а горожанок -
- Иллюминованный сироп.
13 / 16
- И говор долетает снизу.
- А сверху, задыхаясь, вяз
- Бросает в трепет холст маркизы
- И ветки вчерчивает в газ.
14 / 16
- Взгляни, как Альпы лихорадит!
- Как верен дому каждый шаг!
- О, будь прекрасна, бога ради,
- О, бога ради, только так.
15 / 16
- Когда ж твоя стократ прекрасней
- Убийственная красота
- И только с ней и до утра с ней
- Ты отчужденьем облита,
16 / 16
- То, атропин и белладонну
- Когда-нибудь в тоску вкропив,
- И я, как ты, взгляну бездонно,
- И я, как ты, скажу: терпи.