У цыган
Гумилев Николай
1 / 13
- Толстый, качался он, как в дурмане,
- Зубы блестели из-под хищных усов,
- На ярко-красном его доломане
- Сплетались узлы золотых шнуров.
2 / 13
- Струна... И гортанный вопль... И сразу
- Сладостно так заныла кровь моя,
- Так убедительно поверил я рассказу
- Про иные, родные мне края.
3 / 13
- Вещие струны - это жилы бычьи,
- Но горькой травой питались быки,
- Гортанный голос - жалобы девичьи
- Из-под зажимающей рот руки.
4 / 13
- Пламя костра, пламя костра, колонны
- Красных стволов и оглушительный гик.
- Ржавые листья топчет гость влюбленный -
- Кружащийся в толпе бенгальский тигр.
5 / 13
- Капли крови текут с усов колючих,
- Томно ему, он сыт, он опьянел,
- Ах, здесь слишком много бубнов гремучих,
- Слишком много сладких, пахучих тел.
6 / 13
- Мне ли видеть его в дыму сигарном,
- Где пробки хлопают, люди кричат,
- На мокром столе чубуком янтарным
- Злого сердца отстукивающим такт?
7 / 13
- Мне, кто помнит его в струге алмазном,
- На убегающей к Творцу реке
- Грозою ангелов и сладким соблазном,
- С кровавой лилией в тонкой руке?
8 / 13
- Девушка, что же ты? Ведь гость богатый,
- Встань перед ним, как комета в ночи.
- Сердце крылатое в груди косматой
- Вырви, вырви сердце и растопчи.
9 / 13
- Шире, всё шире, кругами, кругами
- Ходи, ходи и рукой мани,
- Так пар вечерний плавает лугами,
- Когда за лесом огни и огни.
10 / 13
- Вот струны-быки и слева и справа,
- Рога их - смерть, и мычанье - беда,
- У них на пастбище горькие травы,
- Колючий волчец, полынь, лебеда.
11 / 13
- Хочет встать, не может... Кремень зубчатый,
- Зубчатый кремень, как гортанный крик,
- Под бархатной лапой, грозно подъятой,
- В его крылатое сердце проник.
12 / 13
- Рухнул грудью, путая аксельбанты,
- Уже ни пить, ни смотреть нельзя,
- Засуетились официанты,
- Пьяного гостя унося.
13 / 13
- Что ж, господа, половина шестого?
- Счет, Асмодей, нам приготовь!
- Девушка, смеясь, с полосы кремневой
- Узким язычком слизывает кровь.