Открытие Америки
Гумилев Николай, 1910
2 / 44
- Свежим ветром снова сердце пьяно,
- Тайный голос шепчет: «Все покинь!»
- Перед дверью над кустом бурьяна
- Небосклон безоблачен и синь,
- В каждой луже запах океана,
- В каждом камне веянье пустынь.
3 / 44
- Мы с тобою, Муза, быстроноги,
- Любим ивы вдоль степной дороги,
- Мерный скрип колес и вдалеке
- Белый парус на большой реке.
- Этот мир такой святой и строгий,
- Что нет места в нем пустой тоске.
4 / 44
- Ах, в одном божественном движенье,
- Косным, нам дано преображенье,
- В нем и мы — не только отраженье,
- В нем живым становится, кто жил...
- О пути земные, сетью жил,
- Розой вен вас Бог расположил!
5 / 44
- И струится, и поет по венам
- Радостно бушующая кровь.
- Нет конца обетам и изменам,
- Нет конца веселым переменам,
- И отсталых подгоняют вновь
- Плетью боли Голод и Любовь.
6 / 44
- Дикий зверь бежит из пущей в пущи,
- Краб ползет на берег при луне,
- И блуждает ястреб в вышине,—
- Голодом и Страстью всемогущей
- Все больны — летящий и бегущий,
- Плавающий в черной глубине.
7 / 44
- Веселы, нежданны и кровавы
- Радости, печали и забавы
- Дикой и пленительной земли;
- Но всего прекрасней жажда славы:
- Для нее родятся короли,
- В океанах ходят корабли.
8 / 44
- Что же, Муза, нам с тобою мало,
- Хоть нежны мы, быть всегда вдвоем!
- Скорбь о высшем в голосе твоем.
- Хочешь, мы с тобою уплывем
- В страны нарда, золота, коралла
- В первой каравелле Адмирала?
9 / 44
- Видишь? Город... веянье знамен...
- Светит солнце, яркое, как в детстве,
- С колоколен раздается звон,
- Провозвестник радости, не бедствий,
- И над портом, словно тяжкий стон,
- Слышен гул восторга и приветствий.
10 / 44
- Где ж Колумб? Прохожий, укажи!
- «В келье разбирает чертежи
- С нашим старым приором Хуаном;
- В этих прежних картах столько лжи,
- А шутить не должно с океаном
- Даже самым смелым капитанам».
11 / 44
- Сыплется в узорное окно
- Золото и пурпур повечерий.
- Словно в зачарованной пещере,
- Сон и явь сливаются в одно.
- Время тихо, как веретено
- Феи-сказки дедовских поверий.
12 / 44
- В дорогой кольчуге Христофор,
- Старый приор в праздничном убранстве,
- А за ними поднимает взор
- Та, чей дух — крылатый метеор,
- Та, чей мир в святом непостоянстве,
- Чье названье — Муза Дальних Странствий.
13 / 44
- Странны и горды обрывки фраз:
- «Путь на юг? Там был уже Диас!..»
- «Да, но кто слыхал его рассказ?..»
- «...У страны Великого Могола
- Острова...» — «Но где же? Море голо,
- Путь на юг...» — «Сеньор! А Марко Поло?»
14 / 44
- Вот взвился над старой башней флаг,
- Постучали в дверь — условный знак,—
- Но друзья не слышат. В жарком споре
- Что для них отлив, растущий в море!..
- Столько не разобрано бумаг,
- Столько не досказано историй!
15 / 44
- Лишь когда в сады спустилась мгла,
- Стало тихо и прохладно стало,
- Муза тайный долг свой угадала,
- Подошла и властно адмирала,
- Как ребенка, к славе увела
- От его рабочего стола.
17 / 44
- Двадцать дней, как плыли каравеллы,
- Встречных волн проламывая грудь;
- Двадцать дней, как компасные стрелы
- Вместо карт указывали путь
- И как самый бодрый, самый смелый
- Без тревожных снов не мог заснуть.
18 / 44
- И никто на корабле, бегущем
- К дивным странам, заповедным кущам,
- Не дерзал подумать о грядущем —
- В мыслях было пусто и темно.
- Хмуро измеряли лотом дно,
- Парусов чинили полотно.
19 / 44
- Астрологи в вечер их отплытья
- Высчитали звездные событья,
- Их слова гласили: «Все обман».
- Ветер слева вспенил океан,
- И пугали ужасом наитья
- Темные пророчества гитан.
20 / 44
- И напрасно с кафедры прелаты
- Столько обещали им наград,
- Обещали рыцарские латы,
- Царства обещали вместо платы,
- И про золотой индийский сад
- Столько станц гремело и баллад...
21 / 44
- Все прошло как сон! А в настоящем —
- Смутное предчувствие беды,
- Вместо славы — тяжкие труды
- И под вечер — призраком горящим,
- Злобно ждущим и жестоко мстящим —
- Солнце в бездне огненной воды.
22 / 44
- Хозе помешался и сначала
- С топором пошел на адмирала,
- А потом забился в дальний трюм
- И рыдал... Команда не внимала,
- И несчастный помутневший ум
- Был один во власти страшных дум.
23 / 44
- По ночам садились на канаты
- И шептались — а хотелось выть:
- «Если долго вслед за солнцем плыть,
- То беды кровавой не избыть:
- Солнце в бездне моется проклятой,
- Солнцу ненавистен соглядатай!»
24 / 44
- Но Колумб забыл бунтовщиков,
- Он молчит о лени их и пьянстве;
- Целый день на мостике готов,
- Как влюбленный, грезить о пространстве.
- В шуме волн он слышит сладкий зов,
- Уверенья Музы Дальних Странствий.
25 / 44
- И пред ним смирялись моряки.
- Так над кручей злобные быки
- Топчутся, их гонит пастырь горный,
- В их сердцах отчаянье тоски,
- В их мозгу гнездится ужас черный,
- Взор свиреп... и все ж они покорны!
26 / 44
- Но не в город и не под копье
- Смуглым и жестоким пикадорам
- Адмирал холодным гонит взором
- Стадо оробелое свое,
- А туда, в иное бытие,
- К новым, лучшим травам и озерам.
27 / 44
- Если светел мудрый астролог,
- Увидав безвестную комету,
- Если, новый отыскав цветок,
- Мальчик под собой не чует ног,
- Если выше счастья нет поэту,
- Чем придать нежданный блеск сонету,
28 / 44
- Если как подарок нам дана
- Мыслей неоткрытых глубина,
- Своего не знающая дна,
- Старше солнц и вечно молодая...
- Если смертный видит отсвет рая,
- Только неустанно открывая —
29 / 44
- То Колумб светлее, чем жених
- На пороге радостей ночных:
- Чудо он духовным видит оком,
- Целый мир, неведомый пророкам,
- Что залег в пучинах голубых,
- Там, где запад сходится с востоком.
31 / 44
- «Берег, берег!..» И чинивший знамя
- Замер, прикусив зубами нить,
- А державший голову руками
- Сразу не посмел их опустить.
- Вольный ветер веял парусами,
- Каравеллы продолжали плыть.
32 / 44
- Кто он был, тот первый, светлоокий,
- Что, завидев с палубы высокой
- В диком море остров одинокий,
- Закричал, как коршуны кричат?
- Старый кормщик, рыцарь иль пират,—
- Ныне он Колумбу — младший брат!
33 / 44
- Что один исчислил по таблицам,
- Чертежам и выцветшим страницам,
- Ночью угадал по вещим снам,
- То увидел в яркий полдень сам
- Тот, другой, подобный зорким птицам,
- Только птицам, Муза, им и нам.
34 / 44
- Словно дети, прыгают матросы,
- Я так счастлив... нет, я не могу...
- Вон журавль, смешной и длинноносый,
- Полетел на белые утесы,
- В синем небе описав дугу.
- Вот и берег... Мы на берегу.
35 / 44
- Престарелый, в полном облаченье,
- Патер совершил богослуженье,
- Он молил: «О Боже, не покинь
- Грешных нас...» Кругом звучало пенье,
- Медленная, медная латынь
- Породнилась с шумами пустынь.
36 / 44
- И казалось, эти же поляны
- Нам не раз мерещились в бреду...
- Так же на змеистые лианы
- С криками взбегали обезьяны,
- Цвел волчец, как грешники в аду,
- Звонко верещали какаду...
37 / 44
- Так же сладко лился в наши груди
- Аромат невиданных цветов,
- Каждый шаг был так же странно нов,
- Те же выходили из кустов,
- Улыбаясь и крича о чуде,
- Красные, как медь, нагие люди.
38 / 44
- Ах! не грезил с нами лишь один,
- Лишь один хранил в душе тревогу,
- Хоть сперва, склонясь, как паладин
- Набожный, и он молился Богу,
- Хоть теперь целует прах долин,
- Стебли трав и пыльную дорогу.
39 / 44
- Как у всех матросов, грудь нага,
- В левом ухе медная серьга
- И на смуглой шее нить коралла,
- Но уста (их тайна так строга),
- Взор, где мысль гореть не перестала,
- Выдали нам, Муза, адмирала.
40 / 44
- Он печален, этот человек,
- По морю прошедший как по суше,
- Словно шашки, двигающий души
- От родных селений, мирных нег
- К диким устьям безымянных рек...
- Что он шепчет!.. Муза, слушай, слушай!
41 / 44
- «Мой высокий подвиг я свершил,
- Но томится дух, как в темном склепе.
- О Великий Боже, Боже Сил,
- Если я награду заслужил,
- Вместо славы и великолепий,
- Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!
42 / 44
- Крепкий мех так горд своим вином!
- Но когда вина не стало в нем,
- Пусть хозяин бросит жалкий ком!
- Раковина я, но без жемчужин,
- Я поток, который был запружен:
- Спущенный, теперь уже не нужен».
43 / 44
- Да! пробудит в черни площадной
- Только смех бессмысленно-тупой,
- Злость в монахах, ненависть в дворянстве
- Гений, обвиненный в шарлатанстве!
- Как любовник, для игры иной
- Он покинут Музой Дальних Странствий...
44 / 44
- Я молчал, закрыв глаза плащом.
- Как струна, натянутая туго,
- Сердце билось быстро и упруго.
- Как сквозь сон я слышал, что подруга
- Мне шепнула: «Не скорби о том,
- Кто Колумбом назван... Отойдем!»