Памяти А. Твардовского
Чичибабин Борис, 1971
1 / 14
- Вошло в закон, что на Руси
- при жизни нет житья поэтам,
- о чем другом, но не об этом
- у черта за душу проси.
2 / 14
- Но чуть взлетит на волю дух,
- нислягут рученьки в черниле,
- уж их по-царски хоронили,
- за исключеньем первых двух.
3 / 14
- Из вьюг, из терний, из оков,
- из рук недобрых, мук немалых
- народ над миром поднимал их
- и бережно, и высоко.
4 / 14
- Из лучших лучшие слова
- он находил про опочивших,
- чтоб у девчонок и мальчишек
- сто лет кружилась голова.
5 / 14
- На что был загнан Пастернак —
- тихоня, бука, нечестивец,
- а все ж бессмертью причастились
- и на его похоронах...
6 / 14
- Иной венец, иную честь,
- Твардовский, сам себе избрал ты,
- затем чтоб нам хоть слово правды
- по-русски выпало прочесть.
7 / 14
- Узнал, сердечный, каковы
- плоды, что муза пожинала.
- Еще лады, что без журнала.
- Другой уйдет без головы.
8 / 14
- Ты слег, о чуде не моля,
- за все свершенное в ответе...
- О, есть ли где-нибудь на свете
- Россия — родина моя?
9 / 14
- И если жив еще народ,
- то почему его не слышно
- и почему во лжи облыжной
- молчит, дерьма набравши в рот?
10 / 14
- Ведь одного его любя,
- превыше всяких мер и правил,
- ты в рифмы Теркина оправил,
- как сердце вынул из себя.
11 / 14
- И в зимний пасмурный денек,
- устав от жизни многотрудной,
- лежишь на тризне малолюдной,
- как жил при жизни одинок.
12 / 14
- Бесстыдство смотрит с торжеством.
- Земля твой прах сыновний примет,
- а там Маршак тебя обнимет,
- «Голубчик,— скажет,— с Рождеством!..»
13 / 14
- До кома в горле жаль того нам,
- кто был эпохи эталоном —
- и вот, унижен, слеп и наг,
- лежал в гробу при орденах,
14 / 14
- но с голодом неутоленным,—
- на отпеванье потаенном
- куда пускали по талонам
- на воровских похоронах.