Смех сквозь слезы
Черный Саша, 1909
2 / 8
- Ах, милый Николай Васильич Гоголь!
- Когда б сейчас из гроба встать ты мог,
- Любой прыщавый декадентский щеголь
- Сказал бы: «Э, какой он, к черту, бог?
- Знал быт, владел пером, страдал. Какая редкость!
- А стиль, напевность, а прозрения печать,
- А темно-звонких слов изысканная меткость?..
- Нет, старичок... Ложитесь в гроб опять!»
3 / 8
- Есть между ними, правда, и такие,
- Что дерзко от тебя ведут свой тусклый род
- И, лицемерно пред тобой согнувши выи,
- Мечтают сладенько: «Придет и мой черед!»
- Но от таких «своих», дешевых и развязных,
- Удрал бы ты, как Подколесин, чрез окно...
- Царят! Бог их прости, больных, пустых и грязных,
- А нам они наскучили давно.
4 / 8
- Пусть их шумят... Но где твои герои?
- Все живы ли, иль, небо прокоптив,
- В углах медвежьих сгнили на покое
- Под сенью благостной крестьянских тучных нив?
- Живут... И как живут! Ты, встав сейчас из гроба,
- Ни одного из них, наверно, б не узнал:
- Павлуша Чичиков — сановная особа
- И в интендантстве патриотом стал —
5 / 8
- На мертвых душ портянки поставляет
- (Живым они, пожалуй, ни к чему),
- Манилов в Третьей Думе заседает
- И в председатели был избран... по уму.
- Петрушка сдуру сделался поэтом
- И что-то мажет в «Золотом руне»,
- Ноздрев пошел в охранное — и в этом
- Нашел свое призвание вполне.
6 / 8
- Поручик Пирогов с успехом служит в Ялте
- И сам сапожников по праздникам сечет,
- Чуб стал союзником и об еврейском гвалте
- С большою эрудицией поет.
- Жан Хлестаков работает в «России»,
- Затем — в «Осведомительном бюро»,
- Где чувствует себя совсем в родной стихии:
- Разжился, раздобрел,— вот борзое перо!..
7 / 8
- Одни лишь черти, Вий да ведьмы и русалки,
- Попавши в плен к писателям modernes,
- Зачахли, выдохлись и стали страшно жалки,
- Истасканные блудом мелких скверн...
- Ах, милый Николай Васильич Гоголь!
- Как хорошо, что ты не можешь встать...
- Но мы живем! Боюсь — не слишком много ль
- Нам надо слышать, видеть и молчать?
8 / 8
- И в праздник твой, в твой праздник благородный,
- С глубокой горечью хочу тебе сказать:
- «Ты был для нас источник многоводный,
- И мы к тебе пришли теперь опять,—
- Но «смех сквозь слезы» радостью усталой
- Не зазвенит твоим струнам в ответ...
- Увы, увы... Слез более не стало,
- И смеха нет».