Отъезд петербуржца
Черный Саша, 1909
1 / 8
- Середина мая и деревья голы...
- Словно Третья Дума делала весну!
- В зеркало смотрю я, злой и невеселый,
- Смазывая йодом щеку и десну.
2 / 8
- Кожа облупилась, складочки и складки,
- Из зрачков сочится скука многих лет.
- Кто ты, худосочный, жиденький и гадкий?
- Я?! О нет, не надо, ради бога, нет!
3 / 8
- Злобно содрогаюсь в спазме эстетизма
- И иду к корзинке складывать багаж:
- Белая жилетка, Бальмонт, шипр и клизма,
- Желтые ботинки, Брюсов и бандаж.
4 / 8
- Пусть мои враги томятся в Петербурге!
- Еду, еду, еду — радостно и вдруг.
- Ведь не догадались думские Ликурги
- Запрещать на лето удирать на юг.
5 / 8
- Синие кредитки вместо Синей Птицы
- Унесут туда, где солнце, степь и тишь.
- Слезы увлажняют редкие ресницы:
- Солнце... Степь и солнце вместо стен и крыш.
6 / 8
- Был я богоборцем, был я мифотворцем
- (Не забыть панаму, плащ, спермин и «код»),
- Но сейчас мне ясно: только тошнотворцем,
- Только тошнотворцем был я целый год...
7 / 8
- Надо подписаться завтра на газеты,
- Чтобы от культуры нашей не отстать,
- Заказать плацкарту, починить штиблеты
- (Сбегать к даме сердца можно нынче в пять).
8 / 8
- К прачке и в ломбард, к дантисту-иноверцу,
- К доктору — и прочь от берегов Невы!
- В голове — надежды вспыхнувшего сердца,
- В сердце — скептицизм усталой головы.