Не матерью, но тульскою крестьянкой…
Ходасевич Владислав, 12 февраля 1917, 2 марта 1922
1 / 9
- Не матерью, но тульскою крестьянкой
- Еленой Кузиной я выкормлен. Она
- Свивальники мне грела над лежанкой,
- Крестила на ночь от дурного сна.
2 / 9
- Она не знала сказок и не пела,
- Зато всегда хранила для меня
- В заветном сундуке, обитом жестью белой,
- То пряник вяземский, то мятного коня.
3 / 9
- Она меня молитвам не учила,
- Но отдала мне безраздельно все:
- И материнство горькое свое,
- И просто все, что дорого ей было.
4 / 9
- Лишь раз, когда упал я из окна,
- И встал живой (как помню этот день я!),
- Грошовую свечу за чудное спасенье
- У Иверской поставила она.
5 / 9
- И вот, Россия, "громкая держава",
- Ее сосцы губами теребя,
- Я высосал мучительное право
- Тебя любить и проклинать тебя.
6 / 9
- В том честном подвиге, в том счастье песнопений,
- Которому служу я каждый миг,
- Учитель мой - твой чудотворный гений,
- И поприще - волшебный твой язык.
7 / 9
- И пред твоими слабыми сынами
- Еще порой гордиться я могу,
- Что сей язык, завещанный веками,
- Любовней и ревнивей берегу...
8 / 9
- Года бегут. Грядущего не надо,
- Минувшее в душе пережжено,
- Но тайная жива еще отрада,
- Что есть и мне прибежище одно:
9 / 9
- Там, где на сердце, съеденном червями,
- Любовь ко мне нетленно затая,
- Спит рядом с царскими, ходынскими гостями
- Елена Кузина, кормилица моя.