Музыка
Симонов Константин, 1945
2 / 13
- Я жил над школой музыкальной,
- По коридорам, подо мной,
- То скрипки плавно и печально,
- Как рыбы, плыли под водой,
- То, словно утром непогожим,
- Дождь, ударявший в желоба,
- Вопила все одно и то же,
- Одно и то же все — труба.
- Потом играли на рояле:
- До-си! Си-до! Туда-сюда!
- Как будто чью-то выбивали
- Из тела душу навсегда.
4 / 13
- Когда изобразить я в пьесе захочу
- Тоску, которая, к несчастью, не подвластна
- Ни нашему армейскому врачу,
- Ни женщине, что нас лечить согласна,
- Ни даже той, что вдалеке от нас,
- Казалось бы, понять и прилететь могла бы,
- Ту самую тоску, что третий день сейчас
- Так властно на меня накладывает лапы,—
- Моя ремарка будет коротка:
- Семь нот эпиграфом поставивши вначале,
- Я просто напишу: «Тоска,
- Внизу играют на рояле».
6 / 13
- Три дня живу в пустом немецком доме,
- Пишу статью, как будто воз везу,
- И нету никого со мною, кроме
- Моей тоски да музыки внизу.
7 / 13
- Идут дожди. Затишье. Где-то там
- Раз в день лениво вспыхнет канонада,
- Шофер за мною ходит по пятам:
- — Машина не нужна?— Пока не надо.
8 / 13
- Шофер скучает тоже. Там, внизу,
- Он на рояль накладывает руки
- И выжимает каждый день слезу
- Одной и той же песенкой — разлуки.
9 / 13
- Он предлагал, по дружбе,— перестать:
- — Раз грусть берет, так в пол бы постучали.
- Но эта песня мне сейчас под стать
- Своей жестокой простотой печали.
10 / 13
- Уж, видно, так родились мы на свет,
- Берет за сердце самое простое.
- Для человека — университет
- В минуты эти ничего не стоит.
11 / 13
- Он слушает расстроенный рояль
- И пение попутчика-солдата.
- Ему себя до слез, ужасно жаль.
- И кажется, что счастлив был когда-то.
12 / 13
- И кажется ему, что он умрет,
- Что все, как в песне, непременно будет,
- И пуля прямо в сердце попадет,
- И верная жена его забудет.
13 / 13
- Нет, я не попрошу здесь: «Замолчи!»
- Здесь власть твоя. Услышь из страшной дали
- И там сама тихонько постучи,
- Чтоб здесь играть мне песню перестали.