Генерал
Симонов Константин, Июль 1937
2 / 16
- В горах этой ночью прохладно.
- В разведке намаявшись днем,
- Он греет холодные руки
- Над желтым походным огнем.
3 / 16
- В кофейнике кофе клокочет,
- Солдаты усталые спят.
- Над ним арагонские лавры
- Тяжелой листвой шелестят.
4 / 16
- И кажется вдруг генералу,
- Что это зеленой листвой
- Родные венгерские липы
- Шумят над его головой.
5 / 16
- Давно уж он в Венгрии не был -
- С тех пор, как попал на войну,
- С тех пор, как он стал коммунистом
- В далеком сибирском плену.
6 / 16
- Он знал уже грохот тачанок
- И дважды был ранен, когда
- На запад, к горящей отчизне,
- Мадьяр повезли поезда.
7 / 16
- Зачем в Будапешт он вернулся?
- Чтоб драться за каждую пядь,
- Чтоб плакать, чтоб, стиснувши зубы,
- Бежать за границу опять?
8 / 16
- Он этот приезд не считает,
- Он помнит все эти года,
- Что должен задолго до смерти
- Вернуться домой навсегда.
9 / 16
- С тех пор он повсюду воюет:
- Он в Гамбурге был под огнем,
- В Чапее о нем говорили,
- В Хараме слыхали о нем.
10 / 16
- Давно уж он в Венгрии не был,
- Но где бы он ни был - над ним
- Венгерское синее небо,
- Венгерская почва под ним.
11 / 16
- Венгерское красное знамя
- Его освящает в бою.
- И где б он ни бился - он всюду
- За Венгрию бьется свою.
12 / 16
- Недавно в Москве говорили,
- Я слышал от многих, что он
- Осколком немецкой гранаты
- В бою под Уэской сражен.
13 / 16
- Но я никому не поверю:
- Он должен еще воевать,
- Он должен в своем Будапеште
- До смерти еще побывать.
14 / 16
- Пока еще в небе испанском
- Германские птицы видны,
- Не верьте: ни письма, ни слухи
- О смерти его неверны.
15 / 16
- Он жив. Он сейчас под Уэской.
- Солдаты усталые спят.
- Над ним арагонские лавры
- Тяжелой листвой шелестят.
16 / 16
- И кажется вдруг генералу,
- Что это зеленой листвой
- Родные венгерские липы
- Шумят над его головой.