Певец в темнице
Раевский Владимир, 1822
1 / 23
- О, мира черного жилец!
- Сочти все прошлые минуты;
- Быть может, близок твой конец
- И перелом судьбины лютой!
2 / 23
- Ты знал ли радость - светлый мир,
- Души награду непорочной?
- Что составляло твой кумир -
- Добро иль гул хвалы непрочной?
3 / 23
- Читал ли девы молодой
- Любовь во взорах сквозь ресницы?
- В усталом сне ее с тобой
- Встречал ли яркий луч денницы?
4 / 23
- Ты знал ли дружества привет?
- Всегда с наружностью холодной
- Давал ли друг тебе совет
- Стремиться к цели благородной?
5 / 23
- Дарил ли щедрою рукой
- Ты бедных золотом и пищей?
- Почтил ли век под сединой
- И посещал ли бед жилища?
6 / 23
- Одним исполненный добром
- И слыша стон простонародный,
- Сей ропот робкий под ярмом,
- Алкал ли мести благородной?
7 / 23
- Сочти часы, вступя в сей свет,
- Поверь протекший путь над бездной,
- Измерь ее - и дай ответ
- Потомству с твердостью железной.
8 / 23
- Мой век, как тусклый метеор,
- Сверкнул в полуночи незримый,
- И первый вопль как приговор
- Мне был судьбы непримиримой.
9 / 23
- Я неги не любил душой,
- Не знал любви, как страсти нежной,
- Не знал друзей, и разум мой
- Встревожен мыслию мятежной.
10 / 23
- Забавы детства презирал,
- И я летел к известной цели,
- Мечты мечтами истреблял,
- Не зная мира и веселий.
11 / 23
- Под тучей черной, грозовой,
- Под бурным вихрем истребленья,
- Средь черни грубой, боевой,
- Средь буйных капищ развращенья
12 / 23
- Пожал я жизни первый плод,
- И там с каким-то черным чувством
- Привык смотреть на смертный род,
- Обезображенный искусством.
13 / 23
- Как истукан, немой народ
- Под игом дремлет в тайном страхе:
- Над ним бичей кровавый род
- И мысль и взор казнит на плахе,
14 / 23
- И вера, щит царей стальной,
- Узда для черни суеверной,
- Перед помазанной главой
- Смиряет разум дерзновенный.
15 / 23
- К моей отчизне устремил
- Я, общим злом пресытясь, взоры,
- С предчувством мрачным вопросил
- Сибирь, подземные затворы;
16 / 23
- И книгу Клии открывал,
- Дыша к земле родной любовью;
- Но хладный пот меня объял -
- Листы залиты были кровью!
17 / 23
- Я бросил свой смиренный взор
- С печалью на кровавы строки,
- Там был подписан приговор
- Судьбою гибельной, жестокой:
18 / 23
- "Во прах и Новгород и Псков,
- Конец их гордости народной.
- Они дышали шесть веков
- Во славе жизнию свободной".
19 / 23
- Погибли Новгород и Псков!
- Во прахе пышные жилища!
- И трупы добрых их сынов
- Зверей голодных стали пища.
20 / 23
- Но там бессмертных имена
- Златыми буквами сияли;
- Богоподобная жена -
- Борецкая, Вадим, вы пали!
21 / 23
- С тех пор исчез как тень народ,
- И глас его не раздавался
- Пред вестью бранных непогод.
- На площади он не сбирался
22 / 23
- Сменять вельмож, смирять князей,
- Слагать неправые налоги,
- Внимать послам, встречать гостей,
- Стыдить, наказывать пороки,
23 / 23
- Войну и мир определять.
- Он пал на край своей могилы,
- Но, рано ль, поздно ли, опять
- Восстанет он с ударом силы!