С того берега
Огарев Николай, Март-апрель 1858
1 / 10
- Молчат. Топор блеснул с размаха,
- И отскочила голова.
- Все поле охнуло. Другая
- Катится вслед за ней, мигая.
- Пушкин, «Полтава»
2 / 10
- На утесе на твердом сижу я и слушаю:
- Море темное плещет, колышется;
- И хорош его шум и безрадостен,
- Не наводит на помыслы светлые.
- Погляжу я на берег на западный —
- И тоска берет, отвращение;
- Погляжу я на дальний на восток —
- Сердце бьется со страхом и трепетом.
- Голова так и клонится на руки,
- И я слушаю, слушаю волны — да думаю,
- А что думаю — говорится вслух,
- Не то оно песня, не то сказание.
3 / 10
- Погляжу я на берег на западный,—
- Вот что были там, что случилося.
- Мерзлым утром рано-ранехонько
- Выступали полки, шли по улице;
- Громко конница шла, стуча копытами,
- Мерно пехота шла, раз в раз, не сбиваяся;
- Гул тяжелый несся от поступи.
- Барабаны трещали без умолку,
- Впереди несли знамя военное,
- А на знамени орел сидит,
- А орел — птица кровожадная!
- И пришли полки, стали на площадь,
- Середь улицы плаха воздвигнута.
- За полками народу тьма-тьмущая;
- Все на плаху глядят и безмолвствуют,
- Тишина была страшная, гробовая.
- Вот на площадь ввели двух колодников,
- Что задумали подорвать кесаря;
- Не хотели они орла кровожадного
- Али ястреба, падалью сытого.
4 / 10
- Вот ввели их, двух колодников,
- А ввели их со солдатами,
- А солдаты со саблями с обнаженными,—
- Для двух скованных сила грозная!
- И пришли они, два колодника,
- По морозцу пришли босоногие;
- Два попа им лгали милость божию.
- И пришли они, два колодника,
- А затылки у них острижены,
- Топору чтоб помехи не было.
- И надели на них, на колодников,
- Покрывало черное на каждого:
- За отцеубийство казнить их велено.
- Да отец-то где ж, вы скажите мне?
- Разве тот отец, кто казнить велит,
- Кто казнить велит, а не миловать?
- Ах, лжецы вы, лжецы окаянные!
- Погляжу на вас да послушаю,—
- Так с отчаянья индо смех берет.
5 / 10
- И пошли на плаху колодники,
- Шли спокойно они и безропотно,
- Перед смертью только воскликнули:
- «Эх! да здравствует наша родина
- И другая страна, столь любимая,
- Где теперь мы слагаем головы,
- А в любви к ней не раскаялись!»
- И попадали обе головы.
- И палач склал обе головы в мешок,
- А безглавые тела повалил на телегу,
- Повезли спозаранку к ночлегу.
6 / 10
- И безмолвный народ по домам пошел,
- Кто понурясь пошел с горькой горестью,
- А иной был рад, что Бог милость дал
- Увидать на веку дело редкое.
- Постояли полки,— делать нечего,
- И пошли опять стройной выстройкой,
- Только гул стонал от их поступи.
- Впереди несли знамя военное,
- А на знамени орел сидит,
- А орел — птица кровожадная!
7 / 10
- Кровожадная она и не новая:
- В стары годы ее на знамени
- Гордо-лютые носили римляне.
- И у них был Брут, убил кесаря,
- И была ему слава великая.
- Да не впрок пошло убиение,—
- Сам народ был раб, по душе был раб,
- И пошли все кесари да кесари;
- Много крови лилось человеческой...
- Сказка старая, невеселая!
8 / 10
- Погляжу я на дальний на восток:
- Там мое племя живет, племя доброе.
- Кесарь хочет ему сам свободу дать,
- Хочет сам, да побаивается.
- Если кесарь сам нам свободу даст,
- Он не кесарь — новый дух святой!
- Ну! да как же кесарю нам свободу дать?
- У него все ж орел на знамени:
- Дух святой являлся в виде голубя,—
- А орел — птица кровожадная!
- Верить хочется и не верится,
- С думы сердце в груди надрывается,
9 / 10
- И все жаль мне их — этих двух людей,
- Что сложили свои головы
- Так спокойно и так доблестно,
- Перед смертью только воскликнули:
- «Эх! да здравствует наша родина
- И другая страна, столь любимая,
- Где теперь мы слагаем головы,
- А в любви к ней не раскаялись!»
10 / 10
- Моя песня — не просто сказание.
- Моя песня — надгробное рыдание
- По людям, убиенным за родину,
- За любовь к воле человеческой,
- По мученикам, по праведным,
- Святой вольности угодникам.
- Моя песня — не просто сказание,
- Моя песня — надгробное рыдание:
- Из груди она с болью вырвалась,
- От глубокой тоски сказалася...
- Ты лети ж, моя песня скорбная,
- Через море, море шумное,
- Долетай до людских ушей,
- Пусть их слушают хотя-нехотя.
- Кто в душе грешон — тот пусть бесится,
- До него мне и дела нет;
- А прямая душа — пусть прочувствует,
- Горькой думою призадумается.
- А не тронешь из них ни единого,—
- Лучше ж, песня ты моя скорбная,
- Потони ты в плеске волн морских,
- Без следа развейся по ветру.