Надоело
Маяковский Владимир, 1916
1 / 13
- Не высидел дома.
- Анненский, Тютчев, Фет.*
- Опять,
- тоскою к людям ведомый,
- иду
- в кинематографы, в трактиры, в кафе.
2 / 13
- За столиком.
- Сияние.
- Надежда сияет сердцу глупому.
- А если за неделю
- так изменился россиянин,
- что щеки сожгу огнями губ ему.
3 / 13
- Осторожно поднимаю глаза,
- роюсь в пиджачной куче.
- "Назад,
- наз-зад,
- н а з а д!"
- Страх орет из сердца,
- Мечется по лицу, безнадежен и скучен.
4 / 13
- Не слушаюсь.
- Вижу,
- вправо немножко,
- неведомое ни на суше, ни в пучинах вод,
- старательно работает над телячьей ножкой
- загадочнейшее существо.
5 / 13
- Глядишь и не знаешь: ест или не ест он.
- Глядишь и не знаешь: дышит или не дышит он.
- Два аршина безлицего розоватого теста:
- хоть бы метка была в уголочке вышита.
6 / 13
- Только колышутся спадающие на плечи
- мягкие складки лоснящихся щек.
- Сердце в исступлении,
- рвет и мечет.
- "Назад же!
- Чего еще?"
7 / 13
- Влево смотрю.
- Рот разинул.
- Обернулся к первому, и стало иначе:
- для увидевшего вторую образину
- первый -
- воскресший Леонардо да-Винчи.
8 / 13
- Нет людей.
- Понимаете
- крик тысячедневных мук?
- Душа не хочет немая идти,
- а сказать кому?
9 / 13
- Брошусь на землю,
- камня корою
- в кровь лицо изотру, слезами асфальт омывая.
- Истомившимися по ласке губами
- тысячью поцелуев покрою
- умную морду трамвая.
10 / 13
- В дом уйду.
- Прилипну к обоям.
- Где роза есть нежнее и чайнее?
- Хочешь -
- тебе
- рябое
- прочту "Простое как мычание"?
12 / 13
- Когда все расселятся в раю и в аду,
- земля итогами подведена будет -
- помните:
- в 1916 году
- из Петрограда исчезли красивые люди.