Маяковский
Кульчицкий Михаил, 12 декабря 1939
1 / 2
- (Последняя ночь государства Российского)
2 / 2
- Как смертникам жить им до утренних звезд,
- И тонет подвал, словно клипер.
- Из мраморных столиков сдвинут помост,
- И всех угощает гибель.
- Вертинский ломался, как арлекин,
- В ноздри вобрав кокаина,
- Офицеры, припудрясь, брали Б-Е-Р-Л-И-Н,
- Подбирая по буквам вина.
- Первое - пили борщи Бордо,
- Багрового, как революция,
- В бокалах бокастей, чем женщин бедро,
- Виноградки щипая с блюдца.
- Потом шли: эль, и ром, и ликер -
- Под маузером всё есть в буфете.
- Записывал переплативший сеньор
- Цифры полков на манжете.
- Офицеры знали - что продают.
- Россию. И нет России.
- Полки. И в полках на штыках разорвут.
- Честь. (Вы не смейтесь, Мессия.)
- Пустые до самого дна глаза
- Знали, что ночи - остаток.
- И каждую рюмку - об шпоры, как залп
- В осколки имперских статуй.
- Вошел
- человек
- огромный,
- как Петр,
- Петроградскую
- ночь
- стряхнувши,
- Пелена дождя ворвалась с ним.
- Пот
- Отрезвил капитанские туши.
- Вертинский кричал, как лунатик во сне:
- "Мой дом - это звезды и ветер...
- О черный, проклятый России снег -
- Я самый последний на свете..."
- Маяковский шагнул. Он мог быть убит.
- Но так, как берут бронепоезд,
- Воздвигнулся он на мраморе плит
- Как памятник и как повесть.
- Он так этой банде рявкнул: "Молчать!" -
- Что слышно стало:
- пуст
- город.
- И вдруг, словно эхо, в дале-е-еких ночах
- Его поддержала "Аврора".