Двенадцать элегий
Кочетков Александр
2 / 24
- Хор жаворонков в синей вышине
- Трепещет крылышками. Сердце мне -
- Все радостней, беспечней, поднебесней -
- Пьянит порхающая песня песней.
- Звенят певцы в воздушной синеве,-
- Пусть гнездышко у каждого в траве,
- Пусть, затенив их крыльями своими,
- Парящий ястреб кружится над ними.
- О, если бы смог и я, в родных горах,
- Отбросить немощь, страсть, желанье, страх
- И горький помысл о насущном хлебе!..
- О, если бы мог я петь, купаясь в светлом небе!
4 / 24
- Громады гор, одетые в леса,
- Заснули. Под откосом - полоса.
- Луна дрожит в быстробегущей Мтквари.
- Бьет полночь. При двенадцатом ударе
- На холм кладбищенский спустилась тишина.
- Лишь музыка сверчков кругом слышна.
- Вздохнет струна и стихнет, замирая,
- Но тотчас отзовется ей вторая -
- Как будто тысяча воздушных рук
- Ткет трепетный, протяжно-слитный звук.
- Здесь, позабыв урочище людское,
- Земля застыла в дреме и покое,
- Здесь отдыхает грудь, полудыша...
- Но где же ты теперь, моя душа,
- Безудержная, юная, слепая?
- Как пела ты, над пропастью ступая!
- Как жаждала любить иль умереть!
- Тебя уж нет, ты не вернешься впредь...
- Тебя уж нет, но к тени быстролетной
- Еще тянусь я памятью бесплотной.
- А ночь, касаясь утомленных век,
- Любовно шепчет мне, что жизнь ушла навек.
6 / 24
- Букет жасмина на столе моем
- Благословляет одинокий дом:
- Пускай душа блаженством не согрета,
- Он ей несет весь пыл, все буйство лета.
- Не знаю, чьей участливой рукой
- Зажжен жасмина праздник восковой,-
- Залог, быть может, нежности таимой...
- Но он подарен не рукой любимой!
- Благоуханьем светлым окружен,
- Вдыхаю мир, как облако, как сон.
- В тебе, благословенная отрада,
- Нет примеси губительного яда,
- Мятежная тоска тебе чужда...
- О, в этом облаке остаться б навсегда!
8 / 24
- Бессмертно-молодой хрусталь ключа
- Из камня пробивается, журча:
- Когда пылает солнце во вселенной,
- Он семь цветов дробит в пыли мгновенной,
- И я, чтоб в сердце затушить огонь,
- Живую радугу ловлю в ладонь.
- Как жаждал я несбыточного рая!
- И, "над ручьем от жажды умирая",
- Припав к камням, как я молил у них
- Отдохновенной ласки... хоть на миг!
- И вот ключа целительная сила
- Все страстные томленья погасила,
- И свежей мглой мне сердце обволок
- Один всеутоляющий глоток.
10 / 24
- Преодоленье... Поднимаюсь я
- По руслу пересохшего ручья.
- Пусть лоб мне опаляет зной небесный,
- Пусть спотыкаюсь на тропе отвесной,
- Пусть сердце задыхается в груди,-
- Иду... Зачем? Что манит впереди?
- Вершина. На корнях сосны столетней
- Прилягу здесь. Как жарок воздух летний!
- Как сладко слиты - фимиам смолы
- И свежесть из долины, полной мглы!
- Тень облаков скользит, лаская горы...
- И вновь влекут безбрежные просторы,
- И сердцу вновь желанен божий свет...
- Но вниз дороги нет и вверх дороги нет.
12 / 24
- На кладбище, в живой тени дубов,
- Небытия ловлю священный зов,
- Но он звучит мне нынче по-иному.
- Погружены в бесчувственную дрему
- Прохладных намогильников ряды -
- Под вечной лаской солнца иль звезды.
- Всего благословенного лишенный,
- Без радости, с душой опустошенной,
- Я долго был со смертью обручен -
- И страстно рвался в беспробудный сон.
- И что ж! Теперь, на солнечном погосте,
- Где под землей бездумно тлеют кости,
- Вдыхаю вновь стозвучный трепет дня -
- И сладко усыпляет он меня.
- Но разве листьев шорох и движенье
- Не та же тишина небытия,
- Которую звала, тоскуя, грудь моя?
14 / 24
- В воздушном море облако плывет.
- Что движет им? Куда стремит полет?
- Где поднебесное его жилище?
- Всего земного радостней и чище,-
- Оно подобно, в тихой вышине,
- От неба оторвавшейся волне.
- Скользит в долине тень его живая,
- С холма на холм легко переплывая,
- То нежно обнимая гребни гор,
- То опускаясь в луговой простор.
- Любому сердцу и любому саду
- Равно дарит любовную прохладу
- Посланница бесстрастной высоты...
- Не так же ли, мой стих, ласкаешь землю ты?
16 / 24
- Двух бабочек влюбленная чета
- Крылатой пляской кротко занята.
- Воздушные! Что им тоска людская!
- Не устают они, круги смыкая,
- Порханьями друг друга обнимать.
- Вот врозь летят, вот встретились опять,
- Вот на шиповник белый сели рядом...
- Слежу за ними безмятежным взглядом,
- И кровь, неукротимая порой,
- Усыплена божественной игрой.
- Но если б то, что гибельно и мило,
- Мне сердце вновь бездумьем осенило,-
- Как беззаветно вновь отдался б я
- Восторгу и тоске родного бытия!
18 / 24
- Я не дошел до моря. Но вдали,
- На пасмурной окраине земли,
- Мерцало зеркало. И ширь морская,
- Прикосновеньем веющим лаская
- Горячий лоб, разоблачила вдруг
- В душе моей гнездящийся недуг.
- И сердце обожгли воспоминанья...
- О, сколько в прошлом счастья и страданья!
- Но радость, что встречалась мне в пути,
- Я погубил, не дав ей расцвести.
- Стою в раздумье, тайном и глубоком...
- И этот стих, склоняясь перед роком,
- Я посвящаю морю - и тебе,
- Последний отблеск дня в моей ночной судьбе!
20 / 24
- Поет природа. Все шумит кругом,
- Пахучий ветер залетает в дом:
- Перед балконом липа вековая,
- Дремотные мечтанья навевая,
- Качается в торжественном цвету.
- Ее пыльца дымится на лету,
- Могучая листва звенит протяжно,
- А ветви машут медленно и важно...
- Что ж! Разве липа сетовать должна
- О том, что отгорит ее весна?
- Цветет... К чему ей горькая наука,
- Что на земле всесильна лишь разлука?
- Нет! В этот свой неповторимый час
- Она волшебно покоряет нас,
- А после... Остов под сыпучим снегом
- Приникнет памятью к давно угасшим негам.
22 / 24
- Прочь от земли! Пора мне стать звездой -
- Одной из тех, что легкой чередой
- Проносятся по призрачному кругу
- И светят, сквозь вселенную, друг другу.
- Они чужды тревогам, страсть не жгла
- Их облачно-эфирные тела,
- Их души серафически спокойны,
- Они - небесной участи достойны...
- Хочу и я в бездонность к ним упасть,
- Из сердца вместе с кровью вырвать страсть,
- Расстаться с жизнью, беспощадно зная,
- Что не нужна душе юдоль иная,
- Что муки больше нет и страха нет,
- Когда пронижет тьму очей любимых свет.
24 / 24
- Прости мне, Муза! На закате дней
- Посмел воззвать я к милости твоей.
- Я верил: скорбный звук последних песен
- Разрушит мир, что стал для сердца тесен.
- Ты слушаешь с улыбкой этот стих...
- Нет, я не смел касаться струн твоих:
- Былой восторг в их трепете тревожном,
- И вновь душа томится невозможным:
- Из облачного полузабытья
- Ее к забытой жизни вызвал я -
- Безвестной властью песенного слова.
- И нежный образ мне явился снова.
- Но, в волшебство напева облечен,
- Стал ближе, кротче, безмятежней он...